Метаморфозы ВСУ, Правосудие в ручном режиме

Как известно, в процессе реформирования судебной системы основные дискуссии разворачивались вокруг Верховного Суда Украины: его статуса, состава, полномочий и так далее. Но оказывал бы ВСУ такое активное противодействие нововведениям, если бы его председателем не был Василий Онопенко? И имели бы место такие нововведения в принципе?

«Получить полный контроль над Верховным Судом Украины можно, лишь избавившись от его председателя», – эта фраза звучала не раз из уст главы ВСУ. Складывается впечатление, будто г-н Онопенко полностью ассоциирует себя с Верховным Судом Украины, не так ли? Впрочем, анализируя высказывания Василия Васильевича в «предреформенное» время, можно прийти к выводу, что любой неверный с его точки зрения шаг в сторону полномочий ВСУ расценивался как посягательство на независимость всей судебной системы.

Кто в судебной системе всех главнее?

Для начала давайте вспомним аргументацию, с которой председатель ВСУ «рвался в бой» с реформированием. Прежде всего, можно заметить, что ее активность возрастала в арифметической прогрессии. Изначально, очевидно, г-ну Онопенко не совсем верилось, что его возможности влиять на процессы, которые происходят в судебной системе, сократятся, и право ставить окончательную точку перейдет к иным инстанциям. Отметим, что в прошлом году своеобразную попытку бороться с тоталитарностью председателя ВСУ предприняли его коллеги, инициировав сбор подписей за его отставку (что, впрочем, не увенчалось успехом). «Вы тянете нас за собой в пропасть», – так высказался один из судей.

И все же публичная «оборона» председателем ВСУ полномочий своего Суда в начале 2010 г. выглядела довольно пассивно: на встречах с прессой г-н Онопенко вел себя весьма сдержанно, заявляя, что у реформы есть и множество плюсов. Также неуверенно выглядело выступление Василия Онопенко на Х Съезде судей Украины в сентябре 2010 г. Не раз он ссылался на то, что встречался с Президентом «для обсуждения проблемы» и они «пришли к мнению, что в некоторые положения закона «О судоустройстве и статусе судей» будут внесены изменения». Изменения, однако, несмотря на неоднократные обращения к Президенту, внесены не были.

На прошлой неделе, видимо, осознав, что его время истекло, г-н Онопенко вновь заявил, что хочет встретиться с Виктором Януковичем. Как события развернутся дальше, будет ли принят Закон об усовершенствовании работы ВСУ, проведен «кастинг» среди его судей и т. д., станет известно в ближайшее время. Но то, что неутешительные последствия для самого Верховного Суда Украины и его судей не в последнюю очередь – заслуга его председателя, очевидно.

Все попытки Василия Васильевича занять позицию «самого верховного судьи» в судебной системе, добиться сужения компетенции судов кассационных инстанций (ВАСУ, ВХСУ), получить контроль над назначением судей на админдолжности в судах, которые можно было наблюдать на протяжении всего 2010 г., явно не сыграют в его пользу.

Вспомнить Василию Онопенко могут и непоследовательную политику в отношении административной юстиции (идею создания которой изначально он всячески подталкивал, но, заняв должность председателя ВСУ, отчего-то начал резко критиковать и стимулировать ее ликвидацию), и «выпады» в отношении хозяйственной юстиции. Все это приводило к разногласиям в судебной системе.

Но даже не это самое страшное. Разногласия между судьями – это, в общем-то, сугубо их личные проблемы. Дело в другом: попытка руководителя ВСУ взять на себя рычаги влияния, ликвидировав админюстицию, привела к коллапсу со спорами по социальным выплатам (см. Комментарий). Таким образом, извечный вопрос, который звучит в отношении законодателей, должны ли они нести ответственность за принятие экономически необоснованных законов, можно поставить и относительно руководства Верховного Суда, который внес свою лепту в усугубление социальной проблемы.

Сам придумал, сам и упраздню

В 2002 г., будучи председателем Комитета ВР по вопросам правовой политики, В. Онопенко активно занимался разработкой законодательной базы для создания административной юстиции.

В одном из интервью в 2002 г. он прямо заявлял: «Создание специализированных судов, прежде всего, административных – это прорыв. Ведь сегодня чиновник в государстве, по существу, безответственен. Он может нести ответственность только перед вышестоящим чиновником. А перед обществом, простым гражданином? Именно создание административных судов, через которые можно будет привлечь к ответственности налогового инспектора, работника милиции, прокуратуры, председателя комитета по правовой политике, Президента, премьер-министра, заставит людей поверить в справедливость суда. Но мало создать суды сами по себе, – надо еще создать процесс или правила, по которым они будут рассматривать дела. Поэтому мы параллельно готовим Административно-процессуальный кодекс и Кодекс об административных проступках».

При этом, что интересно, г-н Онопенко чрезвычайно высоко оценивал роль собственного Комитета: «Комитет по вопросам правовой политики  имеет отношение практически ко всем законопроектам, которые готовятся в Верховной Раде. Мы имеем отношение к судебной системе, уголовному законодательству, гражданскому, административному, семейному, т. е. ко всем сферам законодательства в Украине. Возьмите Закон о судоустройстве. Его критикуют, часто обоснованно, но это совершенно новый закон, который соответствует положениям Конституции. Им предусмотрено создание апелляционных судов, нужно еще создать Высший апелляционный суд, Высшие кассационный и административный суды. То есть создать независимую судебную систему».

К чему было делать такие заявления? Быть может, г-н Онопенко рассчитывал на то, что, «отчитавшись» перед общественностью за разработку законопроектов по усовершенствованию отечественного судоустройства, он в реальности не столкнется с «конкурирующей» высшей инстанцией – допустим, с тем, что Президент в итоге наложит вето на соответствующий закон.

Позже, уже на должности председателя ВСУ, Василий Онопенко начал осуществлять «выпады» в сторону админюстиции. Например, в апреле 2009 г. в Верховном Суде Украины при обсуждении итогов работы нескольких административных судебных инстанций, в том числе ВАСУ, с трибуны было сказано о якобы массовых нарушениях правил подсудности и сроков открытия производства по тем или иным делам. Особенно досталось команде Александра Пасенюка и ему лично – было сказано и о «вмешательстве руководства ВАСУ в процессы передачи кассационных дел судьям», и о неправильном применении норм материального права, и об игнорировании практики Верховного Суда, и о слишком свободной трактовке процессуального законодательства.

С той же трибуны председатель ВСУ заговорил и об «угрозах» (надо полагать, судебной системе?): якобы существует тенденция к «разъединенности судебной системы, полной автономизации ее отдельных составляющих. Происходит раздирание судебной власти, образно говоря, ломается ее становой хребет. Внутри судебной системы появились руководители, которые, воспользовавшись поддержкой определенных политиков, захотели «властвовать» в соответствующей сфере судопроизводства, того же административного или хозяйственного».

Впоследствии свою новую позицию относительно админюстиции Василий Онопенко пояснил, вспомнив свое непосредственное участие в разработке КАСУ, следующим образом: «Под моим руководством разрабатывался Кодекс административного судопроизводства, заложивший законодательные основы административного судопроизводства. Вопрос в другом – какой должна быть специализация и какова ее цель? Назначение специализации – обеспечить наиболее квалифицированное решение определенных категорий дел… Можно ли сегодня утверждать, что в административных судах люди находят более надежную защиту от злоупотреблений чиновников, чем в общих?»

Понять г-на Онопенко как, допустим, политика, вполне возможно. Ведь на кону – возможность контроля не только результатов выборов (избирательные споры, как известно, находятся в компетенции админсудов), но и решений органов власти – от чиновника районного масштаба до высших должностных лиц государства.

Но позволено ли судье, а тем более председателю Верховного Суда, оставаться политиком? К слову, г-н Онопенко в свое время долгий период был совместителем: совмещал депутатский мандат и пребывание в должности судьи ВСУ. Очевидно, даже сдав его, в глубине души он остался депутатом.

Одним из выходов из ситуации г-ну Онопенко, очевидно, представилась передача основной категории споров (по соцвыплатам) из административных в общие суды. Таким образом, освободив от них апелляционные админсуды (как планировалось изначально), можно было поставить вопрос о том, необходима ли в нашей стране админюстиция вообще. Что и было сделано.

Любопытно, что перед СМИ председатель ВСУ от такой позиции открестился: «Недавно основную массу (около 80%) подсудных админсудам дел (так называемых социальных) сбросили обратно общим судам. Берите, разгребайте сотни тысяч дел, потому что они нам не нужны! Но ведь это дела административные, в которых человека нужно защищать от государства, для рассмотрения которых созданы специализированные суды со штатом 1 200 судей. Для чего и для кого их создали? Для тех, кто хочет иметь «свою» судебную власть, которую можно было бы эксплуатировать в личных интересах?».

Какой характер носит ситуация на данный момент – известно: масса нерассмотренных дел (пока их «перебрасывали», как мяч) выросла до размеров Эвереста. В райсудах – очереди из льготников, которым не видно конца и края.

Сохранить верховность любой ценой

Безусловно, г-н Онопенко все время пытался сохранить первенство во всех аспектах, касающихся судебной системы: как «верховность» относительно других судов, так и возможность влиять на решения органов судейского самоуправления, в частности, Высшего совета юстиции и Совета судей Украины (председателем которого, напомним, был зампредседателя ВСУ Петр Пилипчук).

Так, г-н Онопенко сделал мастерский ход, предложив своему сопернику на выборах председателя ВСУ П. Пилипчуку перейти к себе на службу в обмен на должность своего заместителя и председателя ключевого органа судейского самоуправления – Совета судей Украины. Затем во главе своей новой команды г-н Онопенко обрушился на председателей высших специализированных и апелляционных судов, требуя беспрекословного подчинения. Назначение неугодных кандидатов на председательские должности блокировалось.

Когда же некоторые судьи перешли все грани дозволенного, и над ними нависла угроза увольнения, В. Онопенко не побоялся, употребив свое служебное положение члена ВСЮ, бросить все силы на то, чтобы заблокировать работу Совета. Игнорируя заседания ВСЮ и запретив посещать их своим подчиненным, он в течение полутора лет добивался стойкого отсутствия кворума этого конституционного органа. Результаты его работы: за указанные полтора года из сотен судей были привлечены к ответственности менее десяти. Тем самым судьям было показано: в награду за беспрекословное подчинение они получают абсолютный иммунитет от любой ответственности. Все это, безусловно, личное мнение автора, но согласитесь, разве вам не приходили в голову такие же мысли?

И тем не менее, судебная реформа свершилась. А хорошо это или плохо, в том числе и в отношении Верховного Суда, покажет время.

Иван Правдин,

«Судебно-юридическая газета»

Комментарий

Почему возник волейбол с «социальными» делами?

Зампредседателя Высшего административного суда Украины Михаил Цуркан:

– Вопросы относительно того, в чьей компетенции рассматривать дела по социальным выплатам, по сути, не должны были возникнуть. То, что такие споры принадлежат к юрисдикции админсудов, прямо следует из задач, поставленных перед административной юстицией. Так, в ч. 1 ст. 2 КАСУ четко указано, что задачей судов является защита прав, свобод и интересов физических лиц, прав и интересов юридических лиц от нарушений со стороны органов государственной власти. А органы Пенсионного фонда как раз являются таковыми.

Проблема в том, что у нас принято много социально ориентированных законов, исполнение которых в полном объеме (а государство обязано их исполнять) подорвет экономику любого развитого государства. Стабилизировать ситуацию, как известно, попытались через закон о Госбюджете, ежегодно приостанавливая или уменьшая социальные выплаты. Это привело к конкуренции правовых норм и, как следствие, к принятию противоположных по содержанию решений. Дела в судах первой, апелляционной инстанции накапливались. Мы поднимали этот вопрос, искали правовой выход, но «переложить бремя» по рассмотрению социальных дел (а они составляют около 80% от общего количества) судьям ВАСУ и в голову не приходило.

Однако случилось так, что по инициативе одного из руководителей апелляционных админсудов был инициирован вопрос о временной передаче полномочий по рассмотрению социальных дел общим апелляционным судам, но – по правилам КАСУ. Эта идея была подхвачена Верховным Судом Украины. Апелляционным судам были направлены письма с целью выяснить, как относятся к ней на местах. В то же время ставился вопрос об увеличении количества судей общих апелляционных судов и впоследствии – о возможной ликвидации апелляционных админсудов как таковых. Действительно, если дела, которые составляют большую часть от общей массы споров, которые они рассматривают, передаются в компетенцию общих судов, зачем тогда существовать системе административных судов? Таким образом, изначально у одного из инициаторов этой идеи была одна цель, у второго – другая, конечные же цели в чем-то совпали. Можно ли назвать такими «идейными вдохновителями» председателя ВСУ Василия Онопенко и председателя Киевского апелляционного админсуда Анатолия Денисова? Скорее, одними из инициаторов. Скажем так, я видел письма за подписью этих лиц, но говорить о том, что это только их идея, было бы неправильно.

Что касается вопроса о том, не была ли итоговой целью инициаторов такой передачи ликвидация админюстиции в принципе, то на начальном этапе таких действий у меня сложилось мнение, что под видом передачи идет подготовка к следующему шагу – к попытке ликвидировать админюстицию как таковую, аргументируя это тем, что существование административных судов при такой передаче дел нецелесообразно.

Когда председатель Верховного Суда занимал должность председателя Комитета по вопросам правосудия (нынешнее название), он приложил неимоверные усилия, чтобы создать административные суды, и в этом его безусловная заслуга. Однако одно из первых его высказываний в ранге председателя ВСУ касалось того, что административная юстиция как подсистема судов общей юрисдикции не нужна. Чем объяснить такие заявления, я не знаю. Еще раз отмечу, что изначально отношение к самой идее существования административного судопроизводства было двояким. Так, если хозяйственная специализация более «традиционна» для нашего государства, поскольку «выросла» из арбитражных судов, то административная юстиция как самая молодая считалась лишней: даже не каким-то рудиментом, а чем-то навязанным извне – до тех пор, пока административные суды не доказали эффективность своего существования.

Реализовать упомянутую выше идею о ликвидации админсудов не удалось, но она не исчезла бесследно. Во время очередной избирательной кампании вновь был поднят вопрос о большой нагрузке на апелляционные административные суды. И с целью разгрузить их было принято уже политическое решение, которое поддержали законодатели, о передаче социальных споров общим судам, но уже в гражданскую юрисдикцию. Т. е. эта передача происходила на иных основаниях: такие дела должны были рассматриваться судами первой и апелляционной инстанции в порядке гражданского судопроизводства, что противоречило сути данных споров. Мы были против такого решения вопроса, но с нами мало кто считался.

Проблемой, которая возникла в связи с такой передачей, занялся Конституционный Суд Украины, который своим решением от 9 сентября 2010 г., скажем так, вернул эти дела административной юстиции. Но я бы хотел обратить внимание: по смыслу решение КСУ сводится не к тому, какие суды должны рассматривать социальные споры. Его суть в том, что передача социальных дел гражданской юрисдикции привела к сужению достигнутого объема прав граждан. Это касается применения принципов судопроизводства, характерных для рассмотрения публичных споров – таких как официальность, инициативность суда и т. д.

ВАСУ в свое время передал около 7000 дел ВСУ и однозначно высказал свою позицию о готовности в дальнейшем рассматривать эти дела в качестве суда кассационной инстанции. Несмотря на то, что и года не прошло со дня их передачи, Верховный Суд, по предварительной информации, возвращает нам уже около 20000 таких дел.

Я понимаю судей Верховного Суда – они хотят остаться судьями ВСУ, которые в спокойных условиях, без чрезмерной нагрузки работают как теоретики высокого уровня, как квалифицированные практики, и в нормальных условиях нарабатывают практику, которая является основой для правоприменения всеми судами. А тут на них взваливается огромное количество, хотя и однотипных, но дел, за которыми «света не видно». Мы это понимаем и настаивали на том, чтобы эти дела оставались в административных судах. Проблему же стоило рассматривать в других плоскостях – ее не решить путем передачи дел из одного вида судопроизводства другому. Сам по себе корень зла – в другом. Поэтому я не удивлюсь, если Правительство сейчас будет нарабатывать другие подходы, в том числе и с учетом рекомендаций ЕСПЧ о возможности приведения законодательства в соответствие с ресурсными возможностями государства.