Каминская ? моральный авторитет советской адвокатуры

КАМИНСКАЯ Дина Исааковна (1919 – 2006):

«И все же основную причину недостаточной эффективности деятельности адвокатов я вижу в пороках самого советского правосудия. И прежде всего — в зависимости самих судей от власти, в их обязанности вершить правосудие по уголовным делам в соответствии с направлением той карательной политики, которая определялась властями (партийными или государственными). Кроме того, в той системе судопроизводства, в которой за обвинительной властью в суде было закреплено преимущественное положение, где в суде царил обвинительный уклон, адвокат зачастую был лишен реальной возможности эффективно осуществлять защиту в уголовном процессе»

Дина Каминская родилась 13 января 1919 года в Днепропетровске. Отец ее, Исаак Ефимович, и мать, Ольга Карловна, происходили из бедных еврейских провинциальных семей, но оба они, каждый по-своему, были людьми высокой духовности и безупречной порядочности. Отец, окончив юридический факультет Харьковского университета, начал работать в Южном отделении Русско-Азиатского банка и очень скоро стал его вице-директором. Ум, общественный темперамент и ораторские способности обусловили выдвижение его кандидатуры в депутаты от партии кадетов в первое Всероссийское Учредительное собрание. Революцию он не принял не потому, что она лишила его положения и богатства (богатства никакого и не было). Он не принял ее за кровь и насилие, за беззаконие и ложь. И это осталось навсегда, до самой смерти.

Между тем Дина росла вполне советским ребенком. В положенное время в школе стала пионеркой, охотно участвовала во всех школьно-пионерских мероприятиях. Ей было семнадцать лет, когда она решила поступить в юридический институт. Несомненно, на ее выбор повлияло то, что старшая сестра Дины в это время оканчивала юридический институт (впоследствии она защитила кандидатскую и докторскую диссертации и до дня своей смерти работала в научно-исследовательском правовом институте). Дина же, строя планы своей дальнейшей жизни, считала, что после окончания учебы пойдет работать в прокуратуру. С таким намерением в 1937 г. она и подала заявление о приеме в Московский юридический институт и успешно сдала вступительные экзамены.

На третьем курсе института предстояла первая студенческая практика. Подавляющее большинство сокурсников Каминской просили направить их в прокуратуру, и лишь несколько человек попросили направить их в суд. При этом не было никого, кто пожелал бы ознакомиться с работой адвоката. Объяснялось это тем, что адвокат на лекциях упоминался лишь в роли жалкого и поверженного противника.

Однако, познакомившись поближе с работой следователя, Дина поняла, что ее намного больше привлекает азарт состязательности судебного процесса. А выступления в суде в качестве стажера-прокурора окончательно убедили, что она сможет стать неплохим судебным оратором. Тем более, что уже тогда Каминская поняла, что унижаемый самодовольными и часто совершенно некультурными судьями и прокурорами адвокат, как правило, и почти без исключений, был гораздо образованнее, его профессионализм был значительно выше. Это объяснялось тем, что следователями, прокурорами и судьями в те предвоенные годы работали так называемые выдвиженцы – представители партийной прослойки рабочего класса. А в «презренную» адвокатуру шли лучшие умы дореволюционной России. Кроме того, адвокат был гораздо свободнее этих судей и прокуроров. Он сам определял позицию по делу, он ни с кем не должен был ее согласовывать.

Адвокатская деятельность действительно оказалась призванием Каминской, она стала одним из самых публикуемых в советской прессе защитников. Однако подлинная известность к ней пришла после проведения громких политических процессов.

Наряду с Б.А. Золотухиным и С.В. Каллистратовой, Каминская принадлежит к числу немногих советских адвокатов, которые возродили традиции российской дореволюционной адвокатуры в политическом процессе. Неотъемлемыми чертами этой традиции были требование оправдательного приговора по политическим обвинениям, отказ от дополнительного гонорара, всесторонняя, а не только юридическая, помощь подзащитным, отказ от сотрудничества и сделки со следствием и судом, принципиальная позиция адвоката. Речи Каминской на политических процессах распространялись в самиздате, включались в документальные сборники диссидентов.

В декабре 1965 года Каминская согласилась выступить на процессе А.Д. Синявского и Ю.М. Даниэля в качестве защитника Даниэля. Однако власти не разрешили ей вступить в дело, так как стало известно, что она намерена добиваться оправдательного приговора. Такое положение противоречило сложившейся судебной традиции в СССР. Впервые же Каминской довелось защитить обвиненного по политической статье в августе 1967 года – в деле Буковского и других участников демонстрации на Пушкинской площади в Москве (22 января 1967 года). Каминская требовала оправдания своего подзащитного в Мосгорсуде и в кассационной инстанции. В знаменитом «процессе четырех» против поэтов Ю. Галанскова и А. Гинзбурга, подготовивших публикацию за рубежом «Белой книги» по делу Синявского-Даниэля, Каминская приняла на себя защиту Галанскова (январь 1968 года). В сентябре–октябре того же года она участвовала в деле о демонстрации 25 августа на Красной площади в качестве адвоката Ларисы Богораз и Павла Литвинова. После процесса группа друзей подсудимых устроила Каминской и другим адвокатам овацию, им были вручены цветы.

В январе 1970 года состоялся процесс против Ильи Габая в Ташкенте, после которого судья написал на Д.И. Каминскую донос, в котором обвинил ее в «антисоветской» линии защиты. В дальнейшем она более не допускалась к участию в политических делах, несмотря на требования обвиняемых и их родственников. Будучи отстраненной от подобных дел, Каминская постоянно консультировала людей, преследуемых по политическим мотивам.

В ноябре 1976 года в квартире и на даче Каминской был проведен обыск, в ходе которого была, кроме прочего, изъята рукописная социологическая работа ее мужа, специалиста по международному и государственному праву К.М. Симиса «Коррумпированное общество» о советской теневой экономике. Изъятые материалы характеризовались как «антисоветские и клеветнические», и в июне 1977 года Каминская была отчислена из коллегии адвокатов «в связи с переходом на пенсию». Каминская и ее муж неоднократно были допрошены в КГБ и вскоре под угрозой ареста были вынуждены эмигрировать (1977). Их сын Дмитрий, научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО), эмигрировал в Америку в 1973 году. Д.И. Каминская с мужем поселилась в США в пригороде Вашингтона Фоллс Черч, активно занималась общественной деятельностью, была членом Московской Хельсинкской группы, вела передачи на радиостанциях «Радио Свобода» и «Голос Америки».

Скончалась Дина Каминская в США 14 июля 2006 года.

Инфосправка

«Записки адвоката» — изнанка политического строя СССР

Д.И. Каминской принадлежит книга «Записки адвоката» о временах, когда она была советским политическим адвокатом.

В «Записках» есть все, что нужно,— привлекательная, харизматичная героиня, запоминающиеся образы судей и подсудимых, а также набор дел, в которых адвокат вынужден играть практически роль следователя. Значительную часть своей книги Каминская посвятила делу мальчиков — процессу, прогремевшему после того, как Ольга Чайковская написала о нем в «Литературной газете» статью под названием «Признание».

В июне 1965 года в пруду писательского поселка Переделкино было найдено тело 15-летней школьницы из соседней деревни. Розыск преступников затянулся, и жители поселка обратились в ЦК КПСС. Там откликнулись — дело было «взято на контроль», и практически сразу же были арестованы двое одноклассников убитой, которые вскоре признались в изнасиловании и убийстве. Одного из этих мальчиков защищала Дина Каминская.

Так как именно следователь выбил из мальчиков признание, Каминской приходилось проводить самостоятельные изыскания. Она находила свидетельства ложности, сфабрикованности доказательств виновности мальчиков и потом эффектно предъявляла их на суде. Скажем, всем свидетелям, принимавшим участие в следственном эксперименте, она задавала одинаковый незначительный вроде бы вопрос: «Укажите день и время, когда вы участвовали в следственных действиях». Так она смогла доказать, что эксперимент проводился незаконно: вместо того чтобы работать со свидетелями поодиночке, их собрали в Одинцовском отделении милиции и правду выясняли «большинством голосов». «Тут я заметила, что всегда бледное лицо судьи покраснело»,— пишет Каминская.

Правда, на политических процессах судьи в аналогичных обстоятельствах не краснели. Во время суда над участниками акции протеста против ввода советских войск в Чехословакию Каминская всем свидетелям, которые, по их словам, случайно проходили по Красной площади и видели, как буянили демонстранты, задавала один и тот же простой вопрос: «Сообщите суду место вашей работы». И каждый раз судья говорила: «Вопрос снят. Можете не отвечать». Если бы эти свидетели все же дали ответ, он был бы всякий раз один и тот же: «Воинская часть ? 1164». Участь демонстрантов адвокатам, конечно, облегчить не удалось (Каминская отлично сознавала, что, участвуя в политических процессах, участвует в фарсе, и приходила в отчаяние от своей беспомощности). Но признавшиеся мальчики были оправданы (после двух кассаций).

Это чередование предопределенных поражений и выстраданных побед придает «Запискам» особый драматизм.