Петр Обольянинов – личный прокурор императора Павла І

Петр Хрисанфович Обольянинов родился в 1752 г. в обедневшей дворянской семье. До 16-летнего возраста он проживал с родителями, так и не получив приличного образования и выучившись лишь более или менее сносно читать и писать, а в 1768 г. был записан кадетом в армию и начал военную службу. Не обладая прочными знаниями, П. Х. Обольянинов, тем не менее, резко выделялся среди сослуживцев «усердным исполнением своих обязанностей и беспрекословным и пунктуальным следованием приказаниям высшего начальства». Дослужившись до премьер-майора (воинский чин 8 класса), Петр Хрисанфович в 1780 г. вышел в отставку. Некоторое время он нигде не служил, проживая в деревне. Только в 1783 г. он получил должность губернского стряпчего в Псковском наместничестве, а спустя несколько лет еще более высокую должность – советника в палате гражданского суда. В 1792 г. его перевели в казенную палату с чином надворного советника.

Гражданская служба не вполне соответствовала честолюбивым планам Петра Обольянинова, и он усиленно хлопотал о переводе в армию. В 1793 г. удача сопутствовала ему – Петр Хрисанфович получил чин подполковника и попал в гатчинские войска великого князя Павла Петровича. Дисциплинированный и энергичный офицер приглянулся наследнику престола и уже через три года «заслужил» чин генерал-майора. В 1796 г. Обольянинову была пожалована должность генерал-провиантмейстера. Один за другим ордена он получает Св. Анны и Св. Александра Невского. В следующем году император Павел I награждает его богатым поместьем в Саратовской губернии с 2000 душ, в 1798 г. присваивает ему воинский чин генерал-лейтенанта, а в 1799 г. возводит в Сенаторское звание.

2 февраля 1800 г. П. Х. Обольянинов был назначен генерал-прокурором Сената с оставлением в должности генерал-провиантмейстера. На высшей прокурорской должности он оставался чуть более года. За это время успел получить в награду большой крест ордена Св. Иоанна Иерусалимского, орден Св. Андрея Первозванного, большой дом в Петербурге, табакерку с бриллиантами и на 120 тыс. руб. различных фарфоровых и серебряных сервизов. Ему был присвоен воинский чин генерала от инфантерии.

По мнению современников, с приходом Обольянинова в прокуратуру «дела пошли хуже прежнего; произвол водворился окончательно и над людьми, и в деловых решениях. Генерал-прокурор слепо исполнял все полученные повеления и никогда не возражал». Отсутствие у Петра Хрисанфовича образования сказывалось во всем: писал он с ошибками, коверкал многие названия и слова, с сослуживцами был груб и часто ругал их, не стесняясь в выражениях. Однако, несмотря на свой грубый нрав, он ценил и всячески выделял талантливых сотрудников. Так, когда по указанию Павла I все чиновники Сенатской канцелярии, служившие при Беклешове, подлежали увольнению, он сумел отстоять М. М. Сперанского, разглядев в нем весьма способного человека.

Петр Обольянинов пользовался полным доверием Павла I. Своей близостью к монарху он вызывал трепет у самых высоких сановников. Почти все доклады императору шли только через генерал-прокурора, который, по выражению Д. Б. Мертваго, служившего вместе с ним, «уподобился великому визирю». Время царствования Павла I было очень тяжелым. В обществе усилилась подозрительность, репрессии приняли еще более зловещий характер. По поручению императора генерал-прокурор Обольянинов организовывал слежки даже за самыми высшими сановниками, подозреваемыми в чем-либо предосудительном. В частности, Павел I санкционировал «наблюдение за поведением» сына знаменитого фельдмаршала Николая Румянцева, за бывшими своими фаворитами князьями Алексеем и Александром Куракиными, графами Кириллом и Андреем Разумовскими и другими лицами.

Строгий и требовательный, Петр Хрисанфович все же не страдал излишней подозрительностью. Именно этим и воспользовались участники заговора против Павла I, избрав дом генерал-прокурора местом своего сбора. 11 марта 1801 г., в ночь убийства Павла I, Обольянинов был арестован, а 16 марта отправлен в отставку. В течение последующих 17 лет он проживал в своем доме в Москве, не занимаясь ни государственной, ни общественной деятельностью. Затем московские дворяне избрали его своим предводителем. Впоследствии он еще дважды удостаивался этой чести, а в 1828 г., когда его хотели избрать на четвертый срок, категорически отказался. После 14 декабря 1825 г. Обольянинов проявил известное мужество, на которое тогда не все могли решиться: он смело ходатайствовал о смягчении участи декабриста Е. П. Оболенского, приговоренного к смертной казни, замененной затем каторжными работами.

Петр Обольянинов был женат на Анне Александровне, урожденной Ермолаевой. Последние годы своей жизни он провел в селе Толожня Новоторжокского уезда Тверской губернии, где и скончался 22 сентября 1841 г., на 90-м году от рождения. Погребен в местной приходской церкви.

**Инфосправка**

Предписание генерал-прокурора П. Х. Обольянинова обер-прокурорам Правительствующего Сената от 18 декабря 1799 г.

Заметив многие доклады от Сената для поднесения Государю Императору присылаемые без довольного основания, так что в ином недостает многих обстоятельств и выправок к ясному представляемого дела познанию и заключению, в других и самые представляемые к Высочайшему решению предметы не принадлежат к оному, но паче отказом и решением по законам от самого Сената зависят, долгом почел я рекомендовать всем господам обер-прокурорам, дабы о всяком таком деле, по которому дается резолюция о поднесении доклада Его императорскому Величеству, изъяснялись лично со мною, прежде изготовления доклада, об обстоятельствах и причинах убеждающих на поднесении оного.

**Как это было**

Своей близостью к монарху вызывал трепет у самых высоких сановников

Одной из причин, по которой генерал-прокурор Петр Обольянинов пользовался безграничным доверием императора, было беспрекословное выполнение прихотей Павла І. По заданию генерал-прокурора за многими важными сановниками, подозреваемыми в нелояльности, устанавливалась слежка. Обольянинов предписал своим подчиненным прокурорам «доносить по службе о самых главных чиновниках в губерниях», надзирать за иностранцами и тщательно «сверять их подорожные с маршрутом» (не завернули ли они, куда не следует), проверять «переписку и сочинения из чужих краев» и т. п. Обо всем этом они должны были информировать его постоянно.

Указы императора выполнялись четко, какими бы нелепыми они не были. К примеру, генерал-прокурор лично следил за исполнением вот этого указа Павла I от 18 апреля 1800 г.: «Так как чрез вывозимые из-за границы разные книги наносится разврат веры, гражданского закона и благонравия, то отныне, впредь до указа, повелеваем запретить впуск из-за границы всякого рода книг, на каком бы языке оные ни были, без изъятия, в государство наше, равномерно и музыку».

Тайная экспедиция, которой по-прежнему руководил генерал-прокурор, выносила приговоры, напоминающие «самые темные страницы русской истории». Здесь даже засекали насмерть. Такая участь постигла, например, братьев Петра и Евграфа Грузиновых.

Приведем выдержку приговора по делу пастора Ф. Зейдера, которым занимался генерал-прокурор Обольянинов.

Приговор Юстиц-коллегии лифляндских, эстляндских и финлиндских дел в отношении пастора Ф. Зейдера от 31 мая 1800 г. (извлечение)

По указу его императорского величества самодержца Всероссийского… по предложению господина генерала от инфантерии, генерал-прокурора и генерал-провиантмейстера и кавалера Обольянинова, в коем изображено: «По дошедшим к его императорскому величеству сведениям, что в Лифляндской губернии существуют партикулярные лезебиблиотеки (т. е. библиотеки для чтения. – Ред.), государю императору благоугодно было высочайше повелеть, дабы нигде и никаких законопротивных книг не было; если же найдены будут где сумнительные, таковые препровождать в ценсуру… Находящийся близ Дерпта в Рендене пастор Зейдер не только имеющихся у него книг не представил куда следует и не объявил о существовании у него лезебиблиотеки, но и раздавал из оной для чтения сумнительные и уже запрещенные, о чем рижская ценсура усмотрела из газет, в Дерпте печатаемых, а сим самым и преступил он Высочайшее повеление. Посему его императорское величество Высочайше повелеть соизволили: книги у пастора Зейдера опечатать и прислать к господину генерал-прокурору… По привозе пастора Зейдера, отобрав у него объяснение, господин генерал-прокурор имел счастие всеподданнейше докладывать его величеству и получил высочайшее повеление судить его, яко преступника законов, и, наказав телесно, сослать в Нерченск на работу». В исполнение такового высочайшего его императорского величества повеления на основании законов определено… сказанного пастора Зейдера… наказать телесно кнутом двадцатью ударами и сослать в Нерчинск в работу, и в Санкт-Петербургское губернское управление сообщить, дабы благоволено было привесть решение сие в надлежащее исполнение, и о всем том предварительно всеподданнейше доложить его императорскому величеству посредством господина генерал-прокурора.