Сила судьи состоит в его совести, и служить он должен только Закону: эксклюзивное интервью

Реформирование судебной системы, стартовавшее в 2010 году, продолжается по сей день. Более того, в этом году ожидаются не менее масштабные законодательные преобразования. Они коснутся как непосредственно Закона «О судоустройстве и статусе судей», так и процессуальных кодексов, в частности, Уголовного.

О своем видении происходящих процессов: судебной реформы и реформы уголовного процесса, а также о специфике работы судьи уголовной специализации — рассказал нашей газете судья Верховного Суда Украины, Заслуженный юрист Украины, кандидат юридических наук Николай Короткевич. Не так давно Николай Евгеньевич отметил свое 55-летие. Кроме того, в этом году исполняется ровно 30 лет со дня, когда он начал свою карьеру в судебной ветви. Интервью прессе дает впервые.

Не допустить необоснованного приговора, следовать букве Закона – основные принципы, которые, по его мнению, каждый судьи должен соблюдать неукоснительно. Примечательно, что в своих ответах субъекта уголовной ответственности г-н Короткевич называет не «лицом» или «подсудимым», а именно «человеком».

– Николай Евгеньевич, почему после окончания юридического факультета Вы выбрали именно судейскую стезю, а не, допустим, работу прокурора?

– Работа судьи предполагает принятие окончательного решение по делу, за которое судья полностью в ответе. От его решения зависит защита интересов и прав многих людей и его авторитет как судьи. Независимо от того, какая политическая ситуация сегодня или завтра, правильность и законность принятых решений – это гарантия защиты прав каждого человека в любом обществе. Поэтому судья должен сохранять независимость и самостоятельность при принятии каждого решения. Именно исходя из таких принципов и критериев я и выбрал профессию судьи.

 – С точки зрения морали, в чем сложность рассмотрения уголовных дел?

– Действительно, работать в уголовной юрисдикции, с моральной точки зрения, непросто. За каждым делом – судьба человека, и не одна. И она напрямую зависит от принятого решения. Основные принципы, которые были и есть в моей работе, – это, во-первых, не допустить незаконного осуждения человека. Второй принцип – все жалобы, которые поступают на приговоры судов первой или апелляционной инстанций, должны быть рассмотрены в предусмотренные сроки, и решение по ним должно быть принято в рамках правового поля. Это два святых принципа для уголовной юрисдикции. И, что для судьи самое главное, — он всегда должен руководствоваться законом и служить только закону.

– Какая категория уголовных дел, на Ваш взгляд, является наиболее сложной?

– За многолетнюю практику мне пришлось рассматривать различные категории дел. Наиболее сложная и ответственная категория – это дела, где санкция статьи УК предусматривает наказание в виде пожизненного лишение свободы. Во времена, когда я работал в Киевском облсуде, действовал закон, предусматривающий исключительную меру наказания – смертную казнь. Мною таких дел было рассмотрено более десятка. Когда слушается дело, выясняются фактические обстоятельства совершения преступления, в зале судебного заседания перед тобой стоит человек, а потом в совещательной комнате вместе с народными заседателями ты должен принять решение о назначении наказания – или лишение свободы, или исключительная мера наказания – смертная казнь. Это, безусловно, морально тяжело.

 – К чему стоит быть готовым молодому судье, который избрал уголовную специализацию?

– Специалист, который закончил юридический факультет, прежде всего, имеет теоретическую базу подготовки. Но этого явно недостаточно. Судья должен постоянно над собой работать. У нас часто меняются законы. Необходимо анализировать такие изменения, а также изучать судебную практику по рассмотрению различных категорий дел. Когда судья хорошо теоретически подготовлен, досконально изучил практические материалы, он может спокойно идти в зал судебных заседаний, рассматривать дело и принимать решение.

И, конечно же, особенностью уголовного процесса является то, что его участниками, с одной стороны, являются люди, которые в большинстве случаев содержатся под стражей, а с другой стороны – потерпевшие, которые пострадали от преступления и понесли моральные страдания. Поэтому судья всегда должен помнить о том, что за каждым уголовным делом стоит судьба человека.

 – Система автоматизированного документооборота предусматривает порядок распределения дел по принципу вероятности, т.е. даже сложное уголовное дело может попасть к судье с небольшим опытом работы. Является ли это проблемой?

– В соответствии с изменениями в УПК, внесенными в результате судебной реформы, категорию дел, где санкцией закона было предусмотрено пожизненное лишение свободы, передали в подсудность местным судам – районным и горрайонным. Ранее, напомню, эту категорию дел рассматривали апелляционные суды, где работают уже опытные судьи.

Представьте, что судья только что начал работать в местном суде, и автоматизированная система сразу же распределяет ему уголовное дело указанной категории. Я проработал судьей 30 лет и, ставя себя на место начинающего судьи, думаю, мне было бы очень тяжело сразу же приступить к рассмотрению сложных уголовных дел, особенно, если санкция предусматривает пожизненное лишение свободы. Много достаточно непростых категорий дел с признаками различных составов преступлений, значительным объемом обвинительного заключения и большим количеством томов. И такие дела требуют от судьи определенной практики и опыта. Поэтому, на мой взгляд, не стоило передавать все категории дел в подсудность местным судам.

 – Достаточный ли, на Ваш взгляд, на сегодня уровень у начинающих судей?

– Повышать уровень знаний нужно постоянно. Но самая лучшая школа – это практика. Ранее, чтобы стать судьей, необходимо было пройти стажировку. Например, я после окончания университета был направлен в областное управление юстиции Киевской области, которое, в свою очередь, направило меня на стажировку в Вышгородский суд. На протяжении года я проходил стажировку, присутствовал в судебных заседаниях, меня избирали народным заседателем – я наблюдал, как работает судья. Обучение, теория – это один аспект. Совсем другое дело, когда ты сидишь рядом с судьей или в зале судебного заседания, и после того, как рассмотрение дела закончилось, а судья ушел в совещательную комнату писать приговор, молча продумываешь про себя, какой бы приговор написал ты. И потом, когда его огласили, сверяешь, как выписал судья этот процессуальный документ с тем, как написал бы ты. Такая стажировка была очень сильной школой для будущего судьи.

Можно знать теорию «на отлично», успешно учиться, но, вступив на должность судьи, осознать, что не можешь осуществлять правосудие – было много таких случаев, когда люди не выдерживали, подавали заявление и уходили, проработав судьей лишь три месяца. Профессия очень ответственная, очень сложная – это действительно так.

 – За 30 лет судейской работы Вы могли наблюдать неоднократные попытки реформировать судебную систему. Можно ли назвать то, что происходит сейчас, полномасштабной судебной реформой?

– О необходимости судебной реформы говорили достаточно долго. На сегодняшний день принят Закон «О судоустройстве и статусе судей», реформа состоялась. Теперь необходимо ее дальнейшее воплощение в жизнь. Судебная реформа полностью охватила положения относительно рассмотрения всех категорий дел судами всех инстанций, коснулась полномочий ВККС Украины, Высшего совета юстиции, изменила порядок назначения и избрания на должность судьи, дисциплинарной ответственности и т.д.

Закон вступил в действие, и его надо исполнять. Однако стоит отметить некоторые его аспекты. Создан и начал работу Высший спецсуд по рассмотрению гражданских и уголовных дел. Ему отданы полномочия кассационной инстанции, которые раньше были у Верховного Суда. А последний, в свою очередь, теперь наделен новыми полномочиями по пересмотру дел в случае неодинакового применения одной и той же нормы материального закона судом кассационной инстанции, а также в случае, когда международное судебное учреждение признало нарушение Украиной прав граждан при рассмотрении дел судом. Как говорится, время покажет – наработается судебная практика, возможно, обнаружатся противоречия и несогласованности в принятом законе.

Например, раньше, до принятия ЗУ «О судоустройстве и статусе судей», Верховный Суд имел право пересматривать в порядке исключительного производства судебные решения в случае допущения неправильного применения уголовного закона или существенного нарушение уголовно-процессуального закона. Такие дела мы рассматривали на общем заседании Судебных палат, не вмешиваясь в фактические обстоятельства дела. За год в среднем их было около ста. По новому закону ВСУ лишен возможности пересмотреть судебное решение по таким основаниям. Возникает вопрос, а каким образом можно исправить судебную ошибку, если отсутствует такая стадия процесса? Остается только Европейский суд по правам человека. Он же, в свою очередь, рассматривает вопрос только с процессуальной точки зрения: нарушение права на защиту, несправедливость рассмотрения дела. Но что касается материального права, то такие вопросы он не рассматривает. Что же выходит?

Приведу пример. Несовершеннолетнему по определенной категории дел можно назначить 7 лет лишения свободы, а суд пропустил этот момент, и приговорил его к 8 годам, что не предусмотрено законом. Ранее была возможность на общем заседании Судебных палат ВСУ изменить приговор и снизить наказание до 7 лишения свободы. Другой пример. Человека осудили за более тяжкое преступление, что не соответствует фактическим обстоятельствам дела, поскольку он совершил менее тяжкое преступление. Такое дело мы также могли пересмотреть в порядке исключительного производства и исправить ошибку суда. Таким образом, все это было направлено на защиту прав участников уголовного процесса.

Далее, что касается процессуального права: когда нарушено право на защиту, и очевидно, что фактические обстоятельства дела не исследованы, то есть на определенной стадии еще невозможно было сделать вывод о виновности человека, это является существенным нарушением. Теперь вышеуказанную стадию процесса в национальном законодательстве упразднили, и это не способствует защите прав граждан. На мой взгляд, необходимо оставить за уголовной юрисдикцией Верховного Суда полномочия по пересмотру решений кассационной инстанции не только в случае, когда имело место неправильное применение материального закона, но и в случае существенного нарушения процессуального закона. Это дало бы дополнительную гарантию гражданам Украины для защиты своих прав в своем государстве, а не в ЕСПЧ, процедура обращения в который является весьма сложной. К тому же признание Евросудом нарушений прав человека влечет для Украины определенные санкции.

Если же взять хозяйственную, гражданскую или административную юрисдикцию, то обосновать неодинаковое применение норм права заявителю тут гораздо проще, чем в уголовной юрисдикции, поскольку проще найти соответствующее судебное решение. В уголовном процессе осужденный находится в местах лишения свободы. Допустим, он осужден за разбой, а считает, что в данном случае имел место грабеж и приводит веские аргументы в подтверждение своей позиции. Неужели этому осужденному для того, чтобы восстановить справедливость, нужно найти в реестре судебных решений похожий приговор? А если его нет, то отбывать наказание за преступление, которое он, возможно, не совершал, до тех пор, пока такой приговор не будет вынесен каким-то судом.

 – На Ваш взгляд, можно ли назвать Верховный Суд Украины с теми полномочиями, которые у него есть на сегодня, наивысшим судебным органом?

– Статус Верховного Суда как наивысшего судебного органа государства закреплен Конституцией Украины. Но механизм реализации такого статуса при новых полномочиях, которыми он наделен ЗУ «О судоустройстве и статусе судей», весьма проблематичен.

Прежде всего, чтобы ВСУ мог пересмотреть судебное решение в случае неодинакового применения нормы закона, заявитель сначала должен обратиться в ВССГУД, а он уже, в свою очередь, решит, допускать дело к рассмотрению в Верховном Суде или нет. Кроме того, Законом предусмотрено, что ВСУ, даже с теми полномочиями, которые ему предоставлены, в случае отмены решения нижестоящего суда имеет право только направить дело на новое рассмотрение, а не вынести решение по сути. Исходя из этого круга полномочий, разве можно назвать Верховный Суд наивысшим органом? По моему мнению, Верховный Суд, должен иметь право не только отменить, но также изменить и постановить окончательное решение. В новом Законе указано, что решение ВСУ носит прецедентный характер. Однако прецедента быть не может, если нет окончательного решения по существу.

Речь не идет о том, чтобы судиться до бесконечности, важно иметь процессуальные и системные возможности исправить судебную ошибку, чтобы судебные решения в соответствии с законом проверялись в апелляционных, кассационных судах и Верховном Суде как наивысшем судебном органе Украины.

 – На Ваш взгляд, существует ли сегодня проблема с вынесением оправдательных приговоров?

– Проблемы с вынесением оправдательных приговоров быть не может, ведь главный принцип уголовного процесса – чтобы ни один невиновный не был наказан. Если суд пришел к убеждению, что обвиняемый в совершении преступления человек не виновен, суд обязан вынести оправдательный приговор. Постановить законное и справедливое решение — это обязанность судьи.

Что касается моего опыта, я начал работать судьей с 1981 года, и в то время было очень сложно постановить оправдательный приговор. Такова была политика. Если органы досудебного следствия доводили дело до суда, то надо было, чтобы дело заканчивалось хотя бы минимальным наказанием в виде штрафа. Работая в Киевском облсуде больше 10 лет, знаю практику вынесения судами оправдательных приговоров, и их было немало. Из-за этого, и у меня в том числе, бывали, скажем так, неприятности. Но я всегда соблюдал принципы, о которых уже говорил выше: не допустить необоснованного осуждения человека, следовать закону.

 – Какая, по Вашему мнению, основная проблема, которая должна быть устранена в ходе реформы уголовного процесса?

– Реформа уголовной юстиции необходима. Мы сегодня приводим наше законодательство в соответствие с европейскими стандартами. Уже сейчас, начиная с 2001 года, прогрессивно развивается институт судебного контроля относительно лиц, которые попадают под уголовное преследование. Появилась возможность обжалования постановления о возбуждении уголовного дела, об отказе в его возбуждении, о прекращении дела. Избрание меры пресечения (взятие под стражу) решает только суд.

Институт доследования приводит к тому, что дело по несколько раз может направляться из суда на доследование. И бывали такие случаи, что суд не мог вынести ни оправдательный, ни обвинительный приговор, потому что обстоятельства дела до конца не исследованы, многое не проверено. Таким образом, дело может годами «ходить по кругу». Поэтому я не сторонник направления дела на новое расследование и считаю необходимым институт доследования упразднить.

 – На Ваш взгляд, есть ли необходимость принятия нового УПК или изменения его в части?

– УПК должен быть изменен. Он должен быть направлен на обеспечение процессуального равенства и состязательности сторон, повышения гарантий защиты прав подозреваемого, обвиняемого и потерпевшего. Сейчас получается, что все наше законодательство направлено на защиту прав осужденного. А вот проблема защиты прав потерпевшего остается незамеченной. Возможно, если права последнего нарушены, пока идет процесс установления лица, совершившего преступление, государству стоит взять на себя обязанность хотя бы по частичной компенсации, которая в будущем может быть взыскана с осужденного.

 – Законопроектом «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно совершенствования работы Верховного Суда Украины» предусмотрен отбор среди судей ВСУ, по результатам которого одни останутся там работать, а другие будут вынуждены уйти. Насколько, на Ваш взгляд, целесообразна подобная законодательная инициатива?

– Каждый судья нашего суда прошел тернистый путь профессионала, чтобы заслужить право осуществлять правосудие в составе именно Верховного Суда: проработал много лет судьей местного, апелляционного суда, принимая справедливые решения и заслуживая авторитет. На основании какого закона должны быть определены критерии отбора, о котором идет речь, и как, а главное, кто должен их определить? Осуществить отбор непросто даже с моральной точки зрения. Предложенный конкурс противоречит ст. 126 Конституции Украины, которая гарантирует неизменяемость статуса судьи. Я считаю, что необходимо руководствоваться Переходными положениями ЗУ «О судоустройстве и статусе судей», которые предусматривают осуществление судьями ВСУ своих полномочий до освобождения от должности согласно Конституции.

 – Как происходит Ваше сотрудничество с ВССГУД? Существует ли проблема с размещением судей нового Высшего спецсуда?

– Действительно, разместить ВССГУД и палаты ВСУ в одном здании очень сложно. Сегодня Высший спецсуд набирает судей, им также необходимо рассматривать дела и иметь для этого надлежащие условия. Что касается сотрудничества с указанным судом, то оно происходит нормально с первого дня. Я передал судьям уголовной юрисдикции свои наработки относительно вопросов применения норм материального, процессуального права, разъяснения судам по вопросам применения амнистии, различные материалы. Кроме того, я веду рубрику «Судебная юрисдикция» в журнале «Судебная практика». Главное, чтобы все шло на пользу дела. Уголовная юрисдикция – это особенная юрисдикция, поскольку, еще раз подчеркну, за каждым делом стоит судьба человека.

 – Большая ли на сегодня нагрузка на судей ВСУ уголовной специализации?

– Учитывая, что половина судей уголовной юрисдикции ушла в отставку, на действующих судей нагрузка возросла. Но в связи с тем, что полномочия кассационной инстанции осуществляет Высший специализированный суд по рассмотрению гражданских и уголовных дел, нагрузка постепенно будет уменьшаться. На сегодня в производстве по старому закону находится 1152 дела с жалобами на решения местных и апелляционных судов. Все эти дела находятся у судей на рассмотрении.

 – Вы являетесь автором многих постановлений Пленума Верховного Суда. Нужно ли ВСУ, на Ваш взгляд, возвращаться к практике их принятия?

– Раньше ВСУ изучал и обобщал судебную практику, формировал правовые позиции и принимал постановления Пленума с целью одинакового применения законодательства всеми судами Украины. Теперь обобщение судебной практики, принятие постановлений Пленума относительно применения норм права – это полномочия ВССГУД. Что может изучать и анализировать ВСУ сейчас? Есть решение ВСУ, которое имеет прецедентный характер, и что касается неодинакового применения той или другой нормы закона – это все уже изложено в решении. То есть, сейчас необходимости в принятии ВСУ постановлений Пленума нет, но если полномочия ВСУ будут расширены, такая необходимость может возникнуть.