Преступление по-родственному

Валентина Индовицкая,
специально для
«Судебно-юридической газеты»

Поздней осенью темнеет рано. В сгущавшихся сумерках можно было заметить человека, лежащего на мокром газоне с пожухлой травой. Люди проходили мимо.

Из подъезда многоэтажки вышла женщина, Татьяна Дронкина (имена и фамилии изменены), известная всему массиву алкоголичка и безработная. Вечерами она обычно появляется во дворе с большой хозяйственной сумкой, в которую собирает стеклотару, а утром сдает бутылки в приемный пункт и тем самым обеспечивает себе дневное существование. Татьяна подошла к скрючившейся на земле фигуре, наклонилась, присмотрелась… То была женщина, насколько можно понять, нестарая. И точно не пьяная! Таня потормошила несчастную, но та никак не отреагировала. Видно, плохо человеку, в больницу бы надо. Ухватила женщину под руки, потащила к своему подъезду.

Дома, когда уложила больную на диван, рассмотрела ее внимательно. Волосы незнакомки были в крови. В больницу Татьяна звонить не стала. «Придет в себя – сама решит, как ей быть!» – подумала. Тем более, что телефон в ее квартире давно не работал, отключили за неуплату. Можно, конечно, сообщить в опорный пункт, но с милицией Таня не дружит, ей там лучше не «светиться» лишний раз.

Женщина пришла в себя только на следующее утро. Было похоже на то, что она потеряла память, так как не могла назвать ни имя свое, ни адрес. Мобильного телефона и документов при ней не было. Кошелек тоже отсутствовал. «Ударили, ограбили, оставили умирать, – поняла Татьяна. – Что же мне с тобой делать?» Оставила женщину у себя – решила, что когда той станет лучше, отведет ее в больницу.

А через три дня Татьяну задержали по подозрению в ограблении Ирины Шейкиной и нанесении ей тяжких телесных повреждений. В то, что Таня Дронкина, по сути, спасла несчастную от смерти, сотрудники милиции верить не хотели.

Что же на самом деле произошло в тот поздний осенний вечер? 38-летняя Ирина Шейкина по-прежнему ничего не могла вспомнить. Возможно, именно это удерживало правоохранителей во мнении, что преступление совершено Дронкиной. В отношении последней возбудили уголовное дело. У мужа Ирины, Дмитрия Шейкина, были свои соображения по поводу случившегося, но поскольку супруга ничего не помнила, его соображения правоохранители отказались принять во внимание.

…Ирина была младшей дочерью в семье Сливкиных. В связи с психическим заболеванием матери, Антонины Сливкиной, малышку сразу из роддома перевели в Дом малютки, где она находилась до 3-летнего возраста. Старшая сестра, Наталья, тогда училась в четвертом классе.

Семья Сливкиных была неблагополучной. Глава семьи, Николай – законченный алкоголик. Имел золотые руки, дома людям возводил, а для своей семьи так и не построил нормальное жилье. Жили вчетвером в малюсенькой хибаре, слепленной, как думалось, на время, но оказалось – на всю жизнь.

Дети, Наталья и Ирина, были совершенно разными. Ирочка – добрая, покладистая, трудолюбивая. В школе хорошо училась, дома матери помогала (здоровье Антонины Сливкиной так и не восстановилось). Рано стала самостоятельной – окончила школу, торговый колледж, начала работать в супермаркете. Вышла замуж. С мужем жили дружно, растили сына Ванечку. Наталья же прижила ребенка с каким-то алкоголиком – с кем именно, и сама не знает, за всю свою жизнь нигде не работала. Ее и сына содержали отец на свои нещедрые заработки и мать на пенсию инвалида по здоровью.

Ира жалела родителей, помогала им. Не деньгами, а продуктами. Деньги отец с Натальей все равно пропьют, а из продуктов хоть что-нибудь матери достанется. «Что-нибудь» потому, что у Сливкиных кормились и поились все алкоголики с ближайших улиц. Сын Натальи, Славик, рос, как бурьян у дороги. Таким и вырос. С детства хулиганил, у соседей воровал все, что под руку попадалось. В школе учился плохо, а потом и вовсе учебу забросил. «Грех так говорить, – рассуждали соседки, – но скорее бы он в тюрьму попал! И нам всем спокойнее, и ему сытнее!»

Славик в тюрьму не попадал. С некоторых пор он повадился ходить в супермаркет, где работала тетка, и воровать там продукты. Ирина не раз ловила его «на горячем», грозилась в милицию заявить, но, конечно, не делала этого – родственник все-таки. Убытки возмещала из своей зарплаты. Однажды в сердцах сказала Славику: «Не прекратишь воровать – без головы останешься!» Племянник в ответ на эти слова только ухмыльнулся.

В конце лета умерла Антонина Сливкина. Наталья, пьяная, с полупустой бутылкой из-под водки бегала по улице и кричала, что ей не за что матери гроб купить.

Мать похоронили, как положено – Ирина с мужем постарались. Сливкиным без Антонины совсем худо стало. Раньше она хоть как-то порядок поддерживала, заботилась о муже, о беспутной дочери и внуке, а теперь в доме – шаром покати! Отец, Николай Александрович, больше не пил, бросил за год до смерти жены, однако пользы от его трезвого образа жизни никакой – сморщенный, немощный, еле сил хватает, чтобы в магазин за хлебом сходить. Ни есть, ни пить не хочет – конца дожидается, чтобы за своей Тоней уйти. При жизни ее не ценил, только теперь дошло, кем она для него была…

А Наталья со Славиком так ничего и не поняли. Есть-пить хотелось по-прежнему, собутыльники забор на дрова разобрали, чтобы вечером вместе у костерка погреться.

Ирина изредка встречала отца возле магазина, приводила к себе домой, кормила, обмывала, обстирывала. Сама после смерти матери в отчий дом – ни ногой. Несколько раз звонила ей на мобильный Наталья, но Ирина не хотела с ней разговаривать. Славик в супермаркете не появлялся, а возможно, просто старался не попадаться тетке на глаза.

…Поздним вечером Ирина возвращалась со смены домой. В руках – пакет с продуктами, через плечо – маленькая сумочка, там – кошелек с деньгами, кредитки, мобильный телефон. Удар по голове сзади был настолько сильным, что Ирина не устояла на ногах. Она не видела нападавшего, но слышала нецензурную брань, которой сопровождались удары по животу, по ребрам… А когда пришла в себя в чужой квартире, ничего не помнила, ничего не могла о себе рассказать.

Дмитрий звонил жене на мобильный, но телефон был отключен. В магазине сказали, что после окончания смены Ира купила продукты и ушла домой. Он обошел весь жилмассив, обратился в милицию, потом принялся обзванивать больницы и морги… А Ирина находилась недалеко от места работы. Именно там ее и увидела Татьяна Дронкина.

…Следствие по уголовному делу, возбужденному в отношении Татьяны Дронкиной, продолжалось. Свидетельские показания давали и родственники потерпевшей. Николай Александрович Сливкин плакал, сморкался в мятый платок и ничего вразумительного сказать не мог. Наталью Сливкину и ее сына трудно было застать трезвыми. Свидетельские показания они пришли давать «под шофе». Мать и сын обвиняли потерпевшую, Ирину, во всех смертных грехах, главным из которых, как сделал вывод следователь, было нежелание взять на свое содержание старшую сестру и племянника. «Бубнящий» голос, путаница в показаниях, бегающий взгляд – все говорило о том, что эти двое что-то знают и стараются скрыть.

Вдруг у Вячеслава Сливкина зазвонил мобильный. Он хотел достать его из кармана, чтобы ответить, но мать сердито дернула его за рукав. Следователь попросил Вячеслава показать телефон. Тот замялся, во взгляде его мелькнул испуг… Оказалось, что телефон принадлежал Ирине Шейкиной. Вячеслав поменял карту, но в телефонной памяти остались номера, которые вносила потерпевшая.

В жилище Сливкиных провели обыск, в ходе которого были обнаружены кредитки Ирины, ее сумочка, косметичка, ключи от квартиры. Вячеслав Сливкин сознался, что нападение на Ирину они продумывали вместе с матерью. Планировали и квартиру «почистить», ключи ради этого сохранили, но не получилось – там постоянно находилась мать Дмитрия.

Уголовное дело в отношении Татьяны Дронкиной было прекращено. По факту ограбления Ирины Шейкиной и нанесения ей тяжких телесных повреждений уголовное дело возбудили в отношении 23-летнего Вячеслава Сливкина и его матери, 41-летней Натальи Сливкиной.

Ирина поправляется, но память вернулась к ней не полностью. Дмитрий Шейкин говорит, что его супруга, возможно, не захочет дело в отношении своих родственников доводить до суда, однако на счету Вячеслава и его матери довольно других преступлений – не таких тяжких, но все равно их тех, которые наказываются лишением свободы на определенный срок.