Когда любовь не во благо

(Окончание. Начало в предыдущем номере)

Бывший ученик Инги Александровны Матвей Сидельников думает, что это он виноват в смерти учительницы. Но, как оказалось, Верескова умерла насильственной смертью. В ее убийстве подозревают невестку Марину, всегда ненавидевшую свою свекровь...

Отец Валерия (имена и фамилии изменены), Сергей Викторович Вересков, ликвидатор Чернобыльской аварии, знал, что жить ему осталось считанные дни. Ингу свою он очень любил! И детей – 3-летнюю Катю и полугодовалого Валерку. Квартира, в которой жила семья Вересковых, была приобретена Сергеем Викторовичем перед самой женитьбой.

…К завещанию было приложено письмо, адресованное Инге: «Тяжело мне с тобой расставаться, родная. Но мой уход неизбежен. Все, что после меня останется, я завещаю тебе. Это справедливо, так как я знаю, что наших детей ты никогда не обидишь. Ты и дети – это самое дорогое, что я оставляю на земле. Прощайте! Пусть моя любовь согревает вас!»

Инге Александровне всегда казалось, что муж находится рядом, за стеной, в соседней комнате… Жаль, что войти туда было нельзя.

Дети выросли. Когда дочка выходила замуж, Инга Александровна купила ей 2-комнатную квартиру. Пришлось, конечно, влезть в долги, но отдавала потихоньку. Валерий помогал. Они с сыном остались в 3-комнатной. Мать не исключала возможности, что в будущем, когда Валерий женится, квартиру придется разменять. Однако пока такой необходимости не было.

В детстве Валера и Катя были очень дружны, а становясь старше, все больше отдалялись друг от друга. Инга чувствовала, что причина – в ревности. Кате казалось, что брата мать больше любит. Матери обидно было это слышать. Она всегда помогала дочери деньгами, а когда родились внучки, полностью взяла их на свое обеспечение. Спустя год после окончания школы старшая внучка Любаша вышла замуж. «По залету». В неполных 56 лет Инга Александровна стала прабабушкой. «Залетный» брак оказался непрочным – молодой муж вернулся к маме в семейное общежитие, а Любаша с малышом осталась у своих родителей.

***

После уроков Инга Александровна решила погулять в сквере. Находиться в одной квартире с невесткой – пытка. Но это выбор сына. «Придется размениваться. Долго я так не выдержу».

Вернулась с прогулки – Марины нет. Телефон домашний разрывается. Инга Александровна взяла трубку. Катя звонит.

– Мама! – в голосе дочери неприкрытая злоба и раздражение. – Вам там в 3-комнатной квартире не тесно?

– Знаешь, не тесно! – с вызовом ответила мать. – Я понимаю, к чему ты клонишь. Так вот, ты получила от меня все, что должна была получить. Девчонки – тоже. Теперь пора бы вспомнить, что у твоих дочек есть отец! И у внука твоего тоже есть родители и другая бабушка. Я уже выдохлась вам помогать! И я имею полное право хоть немного пожить для себя, а не только для детей, внуков и правнуков в придачу. Я не стала вас меньше любить, но привыкайте, дорогие, обходиться без меня!

– Ты еще об этом пожалеешь, мама! – подвела итог разговору дочь. И бросила трубку.

***

После смерти мамы Валерия трудно было застать дома. В это воскресенье он решил немного отоспаться, но его сон был нарушен настойчивым звонком. За дверью стоял незнакомый мужчина. После первых вопросов (кто есть кто) он заявил, что является новым владельцем этой квартиры, а потому хотел бы знать, когда ее освободят.

– Вы что-то путаете, – сказал Валерий. – Квартира принадлежит моей матери. Принадлежала, – поправился. – По истечению 6 месяцев я вступлю в наследство. Мама умерла, – ответил он на недоуменный взгляд мужчины.

– Причем здесь наследство и ваша мама? Квартиру мне продала Екатерина Сергеевна Полушина.

– Это моя сестра.

– Вот, видите! Обстоятельства начинают проясняться.

– Наоборот! – возразил Валерий. – Дело в том, что моя сестра никак не могла выступать в роли продавца.

– Давайте вы сами разберетесь со своей сестрой! Скажите, когда освободите квартиру?

– Когда разберусь с сестрой!

Мужчина был вполне адекватный, не аферист, очевидно. Валерий договорился встретиться с ним через неделю.

Он не стал ничего выяснять у сестры, но в понедельник отправился к следователю Мамонтову. И в прокуратуре появилась еще одна версия убийства.

«Почему я сразу не ввел в круг подозреваемых дочку погибшей? – рассуждал следователь. – Она выглядела такой безутешной, все время поддерживала за руку своего брата. Внучки вообще теряли сознание, особенно старшая… Неужели все это – лишь талантливая игра? Видать, старею», – грустно подумал Мамонтов.

Следствие по делу, которое вот-вот должно было закончиться, вступило в новую фазу. Екатерину Полушину вызвали в прокуратуру. Женщина была возмущена до крайности. «Во-первых, – заявила она, – мама умерла естественной смертью. Вы разве не читали заключение врача? Во-вторых, квартиру мне мама сама подарила! Почему она так поступила с братом, лишила его жилья, я не могу знать! Может, он со своей Мариной достал ее!»

– Странно получается, – заметил следователь. – Дарственную на квартиру Инга Александровна подписала в день своей смерти… Вы вместе к нотариусу ходили?

– Да! Нет! Я нотариуса на дом вызывала.

– А что, Инга Верескова была слаба здоровьем?

– Нет. Просто, она сама так захотела.

Когда дарственную сдали на экспертизу, оказалось, что на ней оставили отпечатки 4 человека. Нотариус и Екатерина Полушина – это понятно! Но кто другие двое? Вызвали к следователю всех Полушиных. Выяснилось, что еще один след оставила старшая дочь Екатерины, Люба. Тоже вполне объяснимо. Но чьи четвертые «пальчики»?

***

Люба видела, как из бабушкиной квартиры выбежал невменяемый мужик. Он что-то бормотал под нос, от него невыносимо разило спиртным. То был Матвей Сидельников, но Люба его не знала. Старшая внучка шла к бабушке, чтобы помириться. Якобы помириться, ибо для чего тогда с нею явились двое провожатых?

Люба вошла в кухню, когда бабушка капала в стакан валерьянку.

– Дверь была открыта, – ответила внучка на немой вопрос. – Тебе плохо, бабуля?

– Уже хорошо. Ты зачем пришла?

Разговор начинался не слишком вежливо. Инга Александровна сама от этого страдала – Люба заметила это по ее лицу. И растерялась. «Сейчас она меня отсюда выставит, и дело с концом! В другой раз я на такое не решусь». Крикнула громко в прихожую:

– Алик!

Инга Александровна вроде почувствовала что-то, насторожилась:

– Ты не одна? Что это еще за Алик?

В кухне появились двое нехилых мужчин.

– Тихо, тетя! Дверь закрыта. Сейчас мы включим музыку, и соседи ничего не услышат. Если ты выполнишь наши требования, мы тебе не сделаем больно. А если нет, извини…

Инга Александровна захлебнулась от такой наглости. Потянулась рукой к лежавшему на столе мобильному телефону. Один из мужчин крепко ухватил ее запястье, произнес укоризненно:

– Ну, мы же предупрежда-а-ли, те-етя…

Инга повернулась к внучке:

– Люба, объясни мне…

– Я сейчас тебе все объясню! – сказал другой мужик. – Ты тихо, без шума подписываешь эту бумагу, – он поднес к ее лицу дарственную и сразу убрал. – И мы так же тихо исчезаем…

– Что это за бумага? – строго спросила Верескова.

– Зачем тебе, тетя, об этом знать? Подпишешь – и будешь здорова.

– В вашем воспитании наблюдаются большие пробелы, молодой человек! – заметила Инга Александровна. – Иначе бы вы не «тыкали» незнакомой женщине, к тому же, старшей вас по возрасту!

– Пробелы есть, согласен, – оскалился мужчина. – Но я из-за них не страдаю. И если ты, тетка, не поставишь сейчас здесь свою интеллигентную закорючку, тебе останется жить ровно 10 секунд.

– Бабушка, подпиши, – подала голос Люба. – Там ничего страшного нет…

– А именно? – не сдавалась Инга Александровна.

Мужчина взял ее за волосы:

– Подписывай, я сказал!

– Бабушка, – заплакала Люба.

Инга Верескова почувствовала, как в затылок ей упирается что-то холодное, острое… Она черкнула на бумаге «закорючку», даже отдаленно не напоминающую ее подпись. (Именно на этом впоследствии преступники и погорели!)

– Бабушка, прости, – плакала внучка.

Мужчина толкнул Верескову на стул, приставил к шее шприц… После этого все трое покинули квартиру.

***

Вместе с Екатериной Полушиной были арестованы ее дочь Люба и двое мужчин – нотариус Владимир Петренко и его помощник Ярослав Буцко.

Весь план, от начала до конца, продумала Любаша. Дарственную решили оформить на имя Екатерины Полушиной. На деньги, которые собирались заработать на продаже квартиры, хотели купить новое жилье. Однако нотариус с помощником крепко нагрели руки на этой сделке, и на новую квартиру денег не хватило.

С Марины, гражданской жены Валерия Верескова, сняты все обвинения.

Четверо арестованных ожидают приговора суда.

Валентина Индовицкая,
специально для «Судебно-юридической газеты»