Председатель ВСУ Ярослав Романюк: «Закон «Об очищении власти» не достигнет своей цели, если не устранить его несоответствие Конституции»

О том, чем руководствовался Пленум ВСУ, внося конституционное представление в КСУ относительно Закона «Об очищении власти», и к каким последствиям может привести реализация Закона в действующей редакции, в эксклюзивном интервью «Судебно-юридической газете» рассказал председатель Верховного Суда Украины Ярослав Романюк.

– Ярослав Михайлович, как известно, Верховный Суд Украины не единожды предоставлял свои предложения и замечания к законопроектам, которые касаются судебной власти. Были ли такие замечания к проекту Закона «Об очищении власти»?

– Согласно со стандартами Совета Европы (например, рекомендациями Консультативного совета европейских судей в выводах №3 (2002), №10 (2007) и №11 (2008)), судьи должны принимать участие в подготовке законопроектов, которые касаются статуса судей и функционирования судебной системы, а органы судебной власти должны предоставлять свои заключения к таким законопроектам, прежде чем они будут вынесены на голосование в зал парламента. В Украине, согласно положениям Закона «О судоустройстве и статусе судей», такими полномочиями наделен Верховный Суд. Но что касается данного законопроекта, нам его не присылали, никто не просил у нас заключения, соответственно, мы его не предоставляли.

– Что послужило основанием для того, чтобы инициировать обращение в КСУ с конституционным представлением о соответствии Основному Закону отдельных положений Закона «Об очищении власти»?

– Обсуждая состояние независимости судов и судей в Украине, делегаты съезда судей, который проходил 25–26 сентября, затрагивали, среди прочего, Закон «Об очищении власти», принятый на тот момент парламентом. В этом контексте съезд обратился ко мне как председателю ВСУ, попросив рассмотреть вопрос о созыве Пленума ВСУ для инициирования конституционного представления на предмет соответствия Конституции отдельных положений данного Закона. После того, как он был опубликован, мы приступили к внимательному изучению его положений. Тем временем с аналогичной просьбой к нам начали обращаться судейские коллективы, собрания судей, советы судей, Пленум ВССУ.

Цель Закона «Об очищении власти» – отстранить от дальнейшего возможного участия в управлении государственными делами тех лиц, которые своими решениями, действиями или бездеятельностью способствовали узурпации власти бывшим Президентом Виктором Януковичем, подрывали обороноспособность государства или противоправно нарушали права граждан. Закон также предусматривает, что люстрация должна осуществляться на принципах верховенства права, презумпции невиновности, индивидуальной ответственности, гарантирования права на защиту.

Но дальнейший его анализ показал, что из-за предложенной законодателем в отдельных нормах Закона процедуры люстрации лицам, которые не пройдут проверку, открывается прямая дорога в Европейский суд по правам человека. Кроме того, под запрет на занятие должности могут попасть люди, которые вовсе не имели отношения ни к способствованию узурпации власти В. Януковичем, ни к подрыву обороноспособности, ни к нарушению прав граждан, потому что Закон в отдельных своих положениях не предусматривает соблюдения принципов индивидуализации ответственности, презумпции невиновности и доказанности вины.

Мы уже имеем опыт по делу «Александр Волков против Украины». Оно продемонстрировало, что ЕСПЧ не касался вопросов, были ли основания для увольнения судьи Волкова, действительно ли он допустил нарушение присяги или нет – решение ЕСПЧ основывалось исключительно на процедурных аспектах. Даже процитирую основание для удовлетворения заявления судьи Волкова согласно п. 205 этого решения: «Заявитель был уволен с нарушением фундаментальных принципов процедурной справедливости, предусмотренных ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод».

Процедура важна для люстрации, исходя не только из этого решения. Существует целый ряд решений Европейского суда относительно других государств, прежде всего, Польши, в которых ЕСПЧ обращает внимание именно на несоблюдение процедуры люстрации – например, дела «Матыек против Польши», «Любох против Польши», «Мощицкий против Польши» и др. В Законе «Об очищении власти» эти процедурные вопросы были проигнорированы, поэтому мы понимали, что проведение люстрации относительно определенных категорий лиц по таким правилам приведет к тому, что через год-полтора ЕСПЧ примет уже не одно решение, как в деле «Волков против Украины», а много подобных решений в отношении нашего государства, по которым уволенные лица получат из бюджета Украины моральную сатисфакцию в размере нескольких десятков тысяч евро, будут восстановлены на работе и, что самое главное, цель закона о люстрации не будет достигнута. Собственно, это и побудило нас к тому, чтобы инициировать вопрос о соответствии отдельных положений Закона нормам Конституции.

Подчеркну, что речь идет не обо всех его положениях, а только о тех, которые касаются судей и органов судебной власти, поскольку по принципу разделения властей мы относимся к судебной ветви власти и анализу поддаем только эту часть Закона.

– На чем Пленум ВСУ сосредоточил внимание в конституционном представлении, из чего он исходил и какие нормы просил признать неконституционными?

– Во-первых, представление касается гарантий независимости судей – на этом акцентировали внимание все судейские коллективы, которые к нам обращались. В Законе «Об очищении власти» предусмотрено, что судьи, принимавшие решения о задержании, аресте и т. п. лиц, которых в дальнейшем Верховная Рада освободила от уголовной ответственности и уголовного наказания, попадают под люстрацию (п. 13 ч. 2 и ч. 3 ст. 3 Закона). При этом сразу бросается в глаза: только потому, что они принимали решения. Но ведь есть общее конституционное правило, что пока решение суда не признано незаконным и не отменено судом вышестоящей инстанции, оно является законным. Получается ситуация: судья принял формально законное решение, но, тем не менее, подлежит увольнению с запретом занимать определенные должности в органах государственной власти.

Одним из аспектов гарантий независимости судей является то, что существуют специальные основания и специальный порядок увольнения судьи. Среди оснований в Конституции применен такой термин, как нарушение судьей присяги. Этот термин подлежит достаточно широкому толкованию, за что органы Совета Европы неоднократно поддавали Украину критике, но он на сегодняшний день есть.

В Законе «О судоустройстве и статусе судей» и в Законе «О Высшем совете юстиции» дано определенное направление относительно того, что необходимо понимать под нарушением присяги судьи. Это направление соответствует европейским стандартам. В частности, в рекомендации Кабинета министров Совета Европы от 17 ноября 2010 г. указано, что ошибочное толкование или применение закона во время рассмотрения дела само по себе не может служить основанием для привлечения судьи к ответственности, если не будет установлено, что судья во время принятия этого ошибочного решения руководствовался преступным умыслом или допустил злостную халатность. Такой тезис прослеживается и в заключениях Венецианской комиссии (ВК), в т. ч. касающихся Украины.

В частности, в п. 40 заключения ВК относительно законопроектов «О судоустройстве» и «О статусе судей Украины» от 16–17 марта 2007 г. сказано, что «неправильное толкование закона судьей должно решаться путем апелляции, а не путем дисциплинарной процедуры». В другом заключении, от 6–7 декабря 2013 г., которое в Украине почему-то широко не известно, анализируя термин «нарушение присяги», ВК указывает, что ни одно увольнение не должно быть возможным, если поведение судьи не подпадает под определение дисциплинарного правонарушения.

Закон «Об очищении власти» вообще не предусматривает необходимости проверки законности таких решений судей. Причем недостаточно того, что они были формально законными – в ст. 8 Конституции Украины провозглашен принцип верховенства права, а оно является более широким понятием, чем понятие законности, включая в себя и понятие справедливости. Т. е., по нашему мнению, необходимо не просто проверить, является ли решение формально законным, но и не было ли оно политически мотивированным, отвечало ли по своей сути принципу верховенства права, было ли справедливым. И если судебное решение было незаконным, политически мотивированным и не отвечало указанному принципу, тогда, безусловно, оно должно быть отменено, и в связи с тем, что судья принял такое решение, можно ставить вопрос о том, чтобы подвергнуть его такой юридической ответственности, как люстрация.

Второй момент. Одним из элементов верховенства права является правовая определенность. И в одном из решений ЕСПЧ (по делу «Бессарабская Метрополия и другие против Молдовы») указано, что законы должны быть четкими и понятными, чтобы человек мог спрогнозировать последствия своих неправомерных действий.

В апреле был принят Закон «О восстановлении доверия к судебной власти в Украине», сейчас – Закон «Об очищении власти». Судьи, которые подпадают под люстрацию в соответствии с п. 13 ч. 2 ст. 3 Закона «Об очищении власти», одновременно подпадают под действие Закона «О восстановлении доверия к судебной власти в Украине», что откровенно не соответствует принципу правовой определенности. Оба закона предусматривают юридическую ответственность судьи. Таким образом, фактически за одни и те же действия, судебные решения один и тот же судья может быть привлечен к ответственности по двум законам, что недопустимо согласно с ч. 1 ст. 61 Конституции, которая устанавливает невозможность двойного привлечения лица к юридической ответственности за одни и те же действия. Это те спорные положения Закона «Об очищении власти», которые касаются судей.

Другая часть конституционного представления касается органов судебной власти, а таковыми являются Высший совет юстиции, Высшая квалификационная комиссия судей, председатель Государственной судебной администрации, его первый заместитель, заместители. Ч. 2 ст. 61 Конституции говорит о том, что юридическая ответственность должна носить индивидуальный характер. И принципы индивидуальной ответственности заложены в самом Законе – если обратиться к ч. 2 ст. 1 Закона «Об очищении власти», в ней указано, что люстрация основывается на принципах: верховенства права и законности; презумпции невиновности; индивидуальной ответственности. Развитие этих принципов прослеживается и в дальнейшем в отдельных нормах закона. Например, следуя предписаниям ч. 5, 6, 7 ст. 3 Закона, запрет применяется к определенным лицам в случае, если такие лица своими решениями, деятельностью или бездеятельностью, что установлено решением суда относительно них, которое вступило в законную силу, осуществляли мероприятия, направленные на узурпацию власти и т. п. Т. е. абсолютно логично, что если компетентный орган установил их вину, решение этого органа вступило в законную силу, и вина заключается в том, что такое лицо способствовало узурпации власти, оно, безусловно, подлежит люстрации.

Но если взять п. 6 ч. 1 ст. 3 Закона, в нем сказано, что член Высшего совета юстиции, член Высшей квалификационной комиссии судей Украины, председатель Государственной судебной администрации Украины, его первый заместитель, заместители должны быть отстранены с запретом на 10 лет занимать должности в органах государственной власти только потому, что они в период с 25 февраля 2010 по 22 февраля 2014 г. суммарно более одного года занимали соответствующие должности. Независимо от того, чем они занимались. По нашему мнению, это неправильно, поскольку Закон закладывает принцип индивидуальной ответственности, и их действия должны быть индивидуализированы согласно с этим Законом. Это не только наше мнение, но и международные стандарты.

Приведу заключение ВК 2012 г. относительно закона о люстрации, который принимался в бывшей югославской республике Македония. В нем указано (п. 5): «Европейские стандарты в сфере люстрации, прежде всего, происходят из трех источников: во-первых, Европейская конвенция о защите прав человека и основополагающих свобод, во-вторых, судебная практика Европейского суда по правам человека, в-третьих, резолюция ПАСЕ 1096 от 1996 г.». Далее они конкретизируются в п. 7 этого заключения ВК: «Суть этих стандартов можно свести к следующим 4 ключевым критериям, которые касаются процедуры люстрации: вина должна быть доказана в каждом конкретном случае; презумпция невиновности; нужно выполнять разные цели и функции люстрации, а именно защиту стран новой демократии и придерживаться принципа уголовного права, а именно наказания лиц, которые считаются виновными; люстрация должна иметь строгие ограничения во времени».

Таким образом, и резолюция ПАСЕ говорит о том, что при процедуре люстрации надо строго придерживаться принципа индивидуализации, и ВК, и практика ЕСПЧ в целом ряде решений. Так, мы цитируем в конституционном представлении решение в деле «Любох против Польши», где также говорится, что когда лицо поддается люстрационной процедуре, необходимо соблюдать презумпцию невиновности и доказанности вины в каждом конкретном случае.

Более того, ЕСПЧ говорит о том, что лицам, которые подвергаются люстрации, должны быть гарантированы такие же права, как и лицам, которые подвергаются уголовному преследованию. Что же имеем мы? Только потому, что члены ВСЮ, ВККС, председатель ГСА, его первый заместитель, заместители занимали должности, они должны быть уволены без необходимости прояснения индивидуальной роли каждого.

В п. 2 ч. 2 ст. 3 Закона речь идет о членах ВСЮ, ВККС, председателе ГСА, его первом заместителе, заместителях, которые занимали должности в период с 21 ноября 2013 по 22 февраля 2014 г. и не были уволены в этот период с соответствующей должности (должностей) по собственному желанию. Т. е., опять-таки, они занимали соответствующие должности, но эти люди должны пройти соответствующую проверку, в отличие от тех, которые, согласно п. 6 ч. 1 ст. 3 Закона, без всяких проверок подлежат увольнению в 10-дневный срок.

Вместе с тем, если обратиться к ч. 5 ст. 5 Закона, она говорит, что проверке подлежит достоверность указанных в заявлении сведений относительно неприменения запретов, достоверность сведений о наличии имущества и соответствие стоимости имущества указанным в декларации законным доходам. Выходит, что проверяют только имущественное состояние и то, занимали ли эти лица данную должность, а индивидуальная роль каждого не выясняется. Это противоречит ч. 2 ст. 61 Конституции Украины и фундаментальным принципам органов Совета Европы. Поэтому мы полагаем, что в этой части также существует несоответствие Конституции, и просим КСУ, чтобы он проверил, правильная ли наша позиция.

– Т. е. это представление служит т. н. превентивной мерой, ведь перед судьями, которые впоследствии будут слушать дела, связанные с применением Закона «Об очищении власти», так или иначе встанет вопрос, применять прямую норму Конституции или положение Закона, которое входит с Конституцией в противоречие.

– Или в противоречие с требованиями Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод, которая является частью украинского законодательства. Решения Европейского суда по правам человека, которые толкуют Конвенцию, точно так же являются обязательными для Украины, и суды обязаны применять практику ЕСПЧ как источник права, ведь это прямо предусмотрено ст. 17 Закона Украины «Об исполнении решений и применении практики Европейского суда по правам человека».

Есть два аспекта. Во-первых, под действие Закона подпадает много людей, которые могут быть невиновны. Не будем говорить об органах судебной власти. Есть и другие – руководители, замруководителей самостоятельных структурных подразделений центральных органов исполнительной власти. Но в ЦОИВ есть много различных структурных подразделений: хозяйственное управление, управление статистики, пресс-служба, секретная часть. Т. е. по своим функциональным обязанностям руководители этих подразделений не имели отношения к способствованию узурпации, или подрыву обороноспособности, или нарушению прав, но, тем не менее, их подвергнут люстрации. Разве целью Закона является устранить именно таких людей от участия в управлении государственными делами?

А второй аспект – такая процедура увольнения не соответствует европейским стандартам, и это создаст еще больше проблем. На Пленуме ВСУ выступал руководитель экспертов проекта Европейского союза «Поддержка реформ в сфере юстиции в Украине» Виргилиус Валанчюс и привел пример Сербии – там всех судей уволили по результатам переаттестации, а потом на основании решений ЕСПЧ, в которых констатировано нарушение процедуры их увольнения, всех восстановили. Сербия получила в 2 раза больше судей, чем требуется. У нас пока одно решение по судье Александру Волкову. Нам нужно больше? Нужно учиться на ошибках, и лучше на чужих ошибках, а не повторять их. Тем более, мы уже имеем опыт других стран, можем к нему обратиться и предложить совершенную процедуру, которая признается органами Совета Европы. Предложить обществу, чтобы таким способом уволить тех, кто действительно заслуживает того, лишиться таких людей безвозвратно, чтобы они уже не имели возможности вернуться на свои должности, используя несовершенство закона.

– Прогнозировали ли Вы, что такая инициатива Пленума ВСУ вызовет общественный резонанс? Почему, по Вашему мнению, представители общественности, в частности те, которые присутствовали на заседании Пленума ВСУ 17.11.2014, сразу восприняли данное представление в негативном контексте?

– Безусловно, прогнозировали, ведь и сам Закон «Об очищении власти» вызвал общественный резонанс. Мы понимаем и осознаем, насколько общество жаждет очищения государственной власти, насколько хочет изменений, причем изменений существенных. Было очевидно, что заявление о несоответствии отдельных положений этого Закона Конституции вызовет общественный резонанс, и ясно, как это будет сначала подано, а в дальнейшем и воспринято обществом.

Но мы посчитали, что не имеем права оставаться в стороне. Кто-то должен был это сделать, и кто, если не Верховный Суд. К нам обращаются целые судейские коллективы, они взывают: предпримите что-то! В полномочиях Пленума ВСУ инициировать вопрос перед Конституционным Судом. Каким будет авторитет Верховного Суда, если мы сделаем вид, что ничего не замечаем и не должны вмешиваться в такие важные процессы, которые касаются многих людей?

Почему представители гражданского общества, в т. ч. те, которые были на Пленуме, так отреагировали, наверное, стоит спросить у них. Могу предположить, что это естественная человеческая реакция – это их продукт, они его готовили, а сейчас качество их Закона поддают сомнению.

– В связи с чем, по Вашему мнению, во время Пленума ВСУ некоторые судьи Верховного Суда, в частности Иван Шицкий, Валентин Косарев высказались против такого обращения? Обосновывали ли они такую позицию во время предварительных совещаний по проекту конституционного представления?

– Вы называете судей И. Шицкого и В. Косарева, а я бы назвал другого выступающего – профессора кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета Киевского национального университета им. Т. Шевченко Петра Андрушко. Он очень правильно отметил, что Закон имеет две составляющие – юридическую и политическую. И он сказал: мы тут, на Пленуме ВСУ, должны не касаться политической плоскости, а говорить только о юридической стороне. В противовес ему судьи И. Шицкий, В. Косарев, Б. Пошва высказывали политические аргументы, а В Косарев, к тому же, традиционно поднял вопрос об уровне материального обеспечения.

До Пленума мы долго обсуждали и саму необходимость обращения в КСУ, и основания обращения. Были разные проекты, варианты, они совершенствовались, правились, поскольку и сам Закон сложно выписан для понимания и восприятия. У всех судей ВСУ были эти варианты, все имели возможность персонально вносить предложения, и они учитывались, обсуждались как в палатах, так и всем коллективом. В конце концов, мы пришли к единому варианту, который и обсуждали на Пленуме. Мнения были разные, но вопрос был решен путем голосования.

– Некоторые судьи ВСУ в беседах с нашим корреспондентом отметили, что Закон «Об очищении власти» несовершенен, но чрезвычайно важен социально. По Вашему мнению, можно ли в связи с таким аргументом «закрыть глаза» на его недостатки?

– Да, Закон является социально значимым. И в конституционном представлении сказано, что мы не против люстрации. Мы за люстрацию, но за справедливый подход при ее проведении. Чтобы не смогли вернуться в органы государственной власти те, кто заслуживает люстрации, но и не привлекать к ответственности людей, которые ничем не запятнали ни себя, ни органы государственной власти. Поэтому мы приняли такое решение.

Вместе с тем, признание неконституционными некоторых положений Закона – это не наша самоцель. Пленум ВСУ занял конструктивную позицию. Обратившись к КСУ, мы одновременно обратились к тем органам, которые наделены правом законодательной инициативы: Президенту, Кабинету министров, спикеру ВР, указав на недостатки, которые мы усматриваем в Законе, и предложили им разработать законопроект, которым внести изменения в Закон «Об очищении власти», привести его в соответствие с требованиями нашей Конституции и одновременно с требованиями Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод, с практикой ЕСПЧ, международными стандартами.

Более того, ВСУ выражает готовность сотрудничать с разработчиками законопроекта и оказать посильную помощь в его подготовке силами своих специалистов в отрасли права. По нашему мнению, что касается судей, законодатель должен все же предусмотреть процедуру процессуальной возможности проверки их решений, чтобы суд вышестоящего уровня проверил его на предмет, является ли оно законным, справедливым, не является ли оно политически мотивированным и отвечает ли принципу верховенства права. А по результатам уже можно принимать решение, стоит ли подвергать этого судью люстрационной проверке.

Формальной законности решений самой по себе недостаточно. Приведу пример. Когда зарождалась «Солидарность» в Польше, телевидение, радио, СМИ были заблокированы для их активистов, и о митингах уведомляли так: просто ехали по улице и разбрасывали листовки с информацией. Организаторов задержали и привлекли к ответственности через суд за загрязнение улиц. Формально же оно было.

Также и у нас. Многих во время Революции Достоинства привлекали к ответственности за мелкое хулиганство и нарушение общественного порядка. Но разве не было нарушения общественного порядка? Было. Формальные признаки нарушения закона есть. Но ведь мы прекрасно понимаем, в каких условиях и по каким причинам нарушался закон. Поэтому целью проверки судебных решений вышестоящим судом должно быть выяснение не только и не столько формальных признаков законности, но и того, не было ли такое формально законное решение судьи политически мотивированным в угоду политической власти, и соответствовало ли оно принципу верховенства права.

– Во время Пленума ВСУ одним из аргументов против конституционного представления было то, что оно якобы касается основных положений Закона «Об очищении власти», т. е. в зависимости от решения КСУ может быть обездвижен весь Закон. Соответствуют ли подобные заявления действительности?

– Нет, наше представление не обездвиживает Закон. Начинаются проверки имущественного состояния лиц, подданных люстрации, в т. ч. и судей. Представление никоим образом не затрагивает этот аспект, как и те нормы, которые предусматривают, что решением суда должны быть установлены определенные факты в отношении лица для того, чтобы установить для него запрет на занятие должностей.

Не касается наше представление и ряда категорий лиц, перечень которых содержится в ст. 2 и 3. Вопросы, которые мы поставили, относятся лишь к судьям и представителям органов судебной власти, и только в тех случаях, где Закон не предусматривает процедуры люстрации с реализацией принципа индивидуальной ответственности. И даже если допустить, что эти положения Закона будут признаны неконституционными, что будут внесены изменения в Закон, которыми будет предусмотрена необходимость индивидуализации проверки или процессуальной проверки судебных решений, это не обездвижит его, а только замедлит его реализацию в этой части. Потому что одних лиц надо будет индивидуализировать – проверить их роль и участие в процессах узурпации власти и т. п., а в отношении других в процессуальном порядке проверить законность принятых решений и по результатам решить вопрос о необходимости люстрации.

– Директор департамента по люстрации при Министерстве юстиции Татьяна Козаченко отметила, что судьи, которые подпадают под люстрацию по определенным Законом «Об очищении власти» основаниям, должны быть уволены в связи с нарушением требований относительно несовместимости. Согласны ли Вы с данным мнением?

– Давайте откроем Конституцию, п. 4 ст. 126: судья увольняется с работы органом, который его избрал или назначил, в случае нарушения судьей требований относительно несовместимости. О чем это говорит? Что такие требования должны уже быть, судья должен о них знать и должен их нарушить – только тогда его можно уволить за нарушение принципа несовместимости. Закон вступил в силу 16 октября 2014 г. Какие требования относительно несовместимости судьи нарушили в декабре 2013 – феврале 2014 г.? Тогда же такой нормы не было. Эта норма не имеет и не может иметь обратной силы во времени.

– Министр юстиции Павел Петренко публично заявил: «Хочу подчеркнуть, что если не использовать этот шанс на очистку, то уже в скором времени может возникнуть ситуация, когда народ самостоятельно проведет люстрацию судебной системы». По Вашему мнению, не является подобное заявление представителя исполнительной ветви власти угрозой независимости судей?

– Многие упрекают судебную власть, что она законсервирована, неготова, не желает и неспособна к самоочищению, и как пример называют, что ВСЮ, ВККС не функционируют, 80% председателей судов вновь переизбрались на свои должности и т. д. В связи с этим хочу отметить следующее.

Во-первых, еще в сентябре съезд судей назначил членов ВСЮ по своей квоте. Решило ли это вопрос? Не нас тут нужно упрекать. Во-вторых, членов ВККС мы назначили по своей квоте. Но дало ли это возможность заработать ВККС? Опять-таки, нет. Что касается председателей судов. Да, многих переизбрали. Но давайте будем говорить не обезличено и в общем, а приведем конкретику. Скажите, чьим конкретно мнением из представителей общественности судьи пренебрегли, не учли его и наперекор избрали того, против кого общественность возражала? Почему мы не посмотрим на это так, что судьи избрали в своем коллективе тех, кто является наиболее авторитетным, опытным судьей по возрасту, по стажу работы, по организационным навыкам?

У меня лично есть знакомый председатель суда, который в период гражданского противостояния организовывал сбор средств среди судей и работников суда в поддержку участников Майдана, и когда об этом стало известно, была начата процедура увольнения этого судьи с должности председателя. Но его не успели уволить, поскольку изменилась ситуация в стране. Не уволили тогда, а теперь уволили на основании Закона «О восстановлении доверия к судебной власти в Украине». Как поступил коллектив? – Он снова переизбрал его на должность. Это было неправильно? Или это свидетельствует о том, что судебная власть законсервирована, что мы не понимаем, что происходит в государстве, или живем в своем замкнутом мире?

Знаете, мне кажется, что такая ссылка на «голые» цифры без анализа, раздумий и конкретных фактов или примеров не является таким уж безапелляционным свидетельством того, что судебная власть законсервирована. Я пояснил, почему Пленум ВСУ так поступил. Приведет ли это к народной люстрации? Надеюсь, что в обществе возобладает здравый смысл, и люди не пойдут на насилие, даже невзирая на то, что представители власти будут потакать этому.

В Законе Украины «О правилах этического поведения» есть положения о том, что госслужащий должен формировать позитивную репутацию и отстаивать авторитет всех органов государственной власти, всячески содействовать укреплению доверия граждан к власти в целом. Мы должны прекратить, в конце концов, делить государство и государственную власти на ветви, министерства, по политической принадлежности, служить политическим лидерам. Нужно служить высшим ценностям, им подчинять свое поведение, а не настраивать людей против какой-то ветви власти. Ни к чему хорошему это в итоге не приведет ни государство, ни общество.

– Вскоре в ВСУ начнется люстрационная проверка. Какие органы, должностные лица и общественные институты должны быть задействованы во время люстрационной проверки в ВСУ, и какие последствия она может иметь?

– Согласно с порядком, который утвержден КМУ, судьи должны пройти люстрационные процедуры с декабря 2014 по декабрь 2015 г. Верховный Суд Украины не стал медлить, и как доказательство того, что наше конституционное представление никоим образом не тормозит люстрацию, что мы за люстрацию, не опасаемся ее, не пытаемся избежать, было принято решение уже с 1 декабря начать эту процедуру. Я выдал соответствующее распоряжение еще 17 ноября. Сейчас мы готовимся к этой процедуре, раздали всем судьям ВСУ примеры заявления, которое они должны собственноручно написать, чтобы с 1 декабря весь пакет документов, требуемый Законом, передать в 6 ведомств: МВД, СБУ, ГПУ, ГФС, Минюст и ГСА. Они будут эти документы проверять, и в случае, если обнаружат какое-то несоответствие, будут требовать от судей пояснений. Судья может дать обоснования с приобщением определенных документов, чтобы доказать свою правоту. По результатам проверки эти органы будут делать заключение, прошел судья проверку или нет. Если судья ее не прошел, они передадут документы в Министерство юстиции, которое инициирует перед Высшим советом юстиции вопрос о внесении представления в Верховную Раду относительно увольнения такого судьи.

– Как стало известно, Совет по судебной реформе при Президенте Украины подготовил проект «Основных принципов реформирования системы правосудия и смежных институтов». На каких основных тезисах основывается этот проект?

– До законопроектов дело еще не дошло. Сейчас речь идет о стратегии, т. е. о концептуальных вещах. Например, такие вопросы, как переход к трехуровневой судебной системе и к специализации судей, а не судов, еще не решены. На Совете неоднократно данный вопрос дискутировался, и поскольку единства во мнениях не было, решено вернуть его для обсуждения в рабочую группу.

Многие другие вопросы уже решены, вернее, за них проголосовал Совет, и как я понимаю, они найдут свое отображение в стратегии. Например, что касается Верховного Суда, то ни у кого – ни у представителей высших специализированных судов, ни у представителей адвокатуры, прокуратуры, министерства юстиции – не возникало возражений относительно необходимости передачи процедуры допуска дел в ВСУ самому Верховному Суду. Обсуждался вопрос относительно того, только ли неодинаковое применение норм материального права или также и процессуального права должно быть основанием для пересмотра дела ВСУ. Было принято решение в данном случае применить термин «нормы процессуального права, которые имеют существенное значение». Расшифровать понятие «существенное значение» – это уже задача не концепции, а самого закона, который будет разрабатываться согласно с ней. Речь шла о тех процессуальных решениях, которые препятствуют рассмотрению дела, или ограничивают доступ к суду, или лишают возможности рассмотрения дела судом. Прежде всего, это вопрос разграничения юрисдикций.

Также поднимался вопрос относительно того, чтобы предоставить ВСУ возможность ревизовать не только решения судов кассационной инстанции, но и проверять решения апелляционной и первой инстанции, и в этом вопросе достигнут консенсус. Нам предлагали полностью запретить возвращение дела на новое рассмотрение. Мы возражали против этого, ссылаясь на то, что хоть и единичные, но такие случаи бывают, когда дело нужно вернуть на новое рассмотрение, ведь судом могут быть не установлены те фактические обстоятельства, от которых зависит правильное решение дела, а мы сами устанавливать их не можем.

Я также отстаивал позицию о внедрении так называемой «монополии» адвокатов на участие в высших судах, и члены Совета согласились с тем, что на уровне кассационной инстанции и Верховного Суда ее надо внедрять. Что касается уровня первой и апелляционной инстанций, учитывая, что не каждый может себе позволить нанять профессионального адвоката, такую «монополию» можно ввести только по отдельным категориям дел, где защищаются особенно важные права человека.

Были и другие интересные и новые для нас предложения. Например, чтобы судья в отставке имел право на получение свидетельства о праве на занятие адвокатской деятельностью без соблюдения процедур адвокатского отбора, проверки уровня его знаний и т. д.