Чисто домашнее ограбление

Развод – дело малоприятное, особенно, когда ты прожил в браке 20 лет и почти в идеальных отношениях. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Супруга Николая Веревкина, Нина (имена и фамилии изменены) сказала, что ей надоело одной тянуть семейный воз, что ее муж – лентяй и неудачник, у которого нет никаких желаний, кроме одного – после сытной еды подремать на диване перед телевизором. «Наша дочь выросла, с ней нянчиться не надо, так что дальше, дорогой, мы пойдем по разным дорожкам!» – решила Нина. Веревкин возражать не стал. Не потому, что не хотел, а потому, что смысла не было. Он уже знал: если жена приняла решение, то не отступится, пусть даже себе во вред.

Уходил Веревкин по-джентельменски, ничего с собой не взял, кроме личных вещей. Нина даже не поинтересовалась, куда уходит ее отставной супруг. А уходить ему было некуда. Приятель, более удачливый в семейной жизни, предложил Николаю до весны пожить на его даче.

…Стоял конец августа. На приятельской даче дозревал виноград и прочие фрукты, на огороде можно было еще найти «некондиционные» огурчики и мелкие помидорчики. Все это вместе с обретенной свободой, когда тебя никто не «пилит» и ни к чему не принуждает, делало Веревкина почти счастливым. Но длилось это счастье недолго – во второй половине сентября сильно похолодало, задождило, а в начале октября пошел мокрый снег. Дача же совершенно не была приспособлена к тому, чтобы на ней зимовать. «Да тут еще до зимы можно дуба врезать!» – подумал Веревкин. Чтобы согреться, он иногда включал электрообогреватель, но такая роскошь была непозволительна в материальном смысле. Еду готовил на газовой плите, но газ привозной, и баллон был уже на 2/3 пуст. Единственное имевшееся на даче теплое одеяло не грело, поэтому спать приходилось одетым. И все-таки Николай заболел.

А вскоре и совсем худо стало: вызвал его к себе начальник и предложил написать заявление на увольнение «по собственному желанию» или «по соглашению сторон». Веревкин знал, что фирма переживает не лучшие времена, и увольнение лишних сотрудников – единственный выход для ее владельца, чтобы удержаться «на плаву».

Николай чувствовал себя несчастным, всеми забытым и никому не нужным. Все чаще он думал о жене и дочери – с любовью и нежностью. Ругал себя последними словами за то, что не умел ценить благополучие, дорожить счастьем. Но понимал, что назад дороги нет, ибо Нина устала бороться с его бесхребетностью и «пофигизмом». В голове роилось столько планов, столько новых идей! Кажется, сейчас он смог бы горы перевернуть ради своей семьи. Но, как говорится, дорога ложка к обеду – Нина с дочерью и без него неплохо обходятся.

Почти каждый день Николай ездил в город искать работу, однако без женского ухода и заботы он утратил вид респектабельного человека, и работодатели дружно отвечали ему: «Вакансий нет!»

…В маршрутке тепло, Веревкина разморило, он начал дремать. Машина подскочила на ухабине, и Николай открыл глаза. Маршрутка в это время проезжала мимо улицы, на которой он недавно жил.

– Останови! – крикнул водителю. Вышел.

От поворота до его дома – метров 500. «Был мой, а теперь? – с горечью подумал Веревкин. И разозлился. – А что? Конечно, это и мой дом! Я там тоже немало потрудился! Во все, что в дом покупалось, и мои деньги вложены! Я трудился, я не тунеядствовал! Почему Нинка одна должна теперь всеми благами пользоваться?! – накручивал себя Веревкин. – Вот сейчас пойду и…»

Злость придала ему решительности. Ключ от дома был на прежнем месте – в собачьей будке. Не разуваясь, оставляя на чистом полу грязные следы, Николай прошел в комнату. Везде – порядок. Он сдернул с кровати покрывало, плотно увязал в него теплое одеяло, комплект постельного белья, несколько полотенец. В кухне открыл холодильник и принялся выкладывать в чистый пакет продукты – масло, колбасу, сыр, мясо из морозилки… Мысленно со злорадством обращался к жене: «Ничего! Не обеднеешь. Перед праздником устроишь себе разгрузочные дни!»

В холодильнике стояла бутылка водки. «Интересно, для кого она ее прикупила? Небось, хахаля завела?» Николай налил себе 100 г. На плите стояли борщ и жаркое – подогрел их и плотно пообедал. От тепла и сытости почувствовал сонливость. «Полежу немного. Нинка нескоро с работы вернется…» Рассчитывал уйти под покровом ранних зимних сумерек, чтобы из соседей мало кто видел. И уснул…

Маринка вернулась из института – ключа на месте нет. Дернула входную дверь – открыто. Ключи лежат на подоконнике. Тут же, в коридоре, на полу – большой тугой узел и пакет, набитый продуктами. В кухне на столе – остатки трапезы. Ничего не понимая, девушка вошла в комнату. На диване спал бомж – в одежде и в обуви. Марина минуту постояла в растерянности, а потом повернулась и тихонько, на цыпочках, вышла из дома. Закрыла входную дверь на ключ и на всякий случай подперла ее пустой железной бочкой. С мобильного телефона позвонила в милицию, потом – матери на работу.

Нина Веревкина и сотрудники правоохранительных органов прибыли почти одновременно. Мать и дочь не заходили в дом – ждали, пока оттуда выведут грабителя.

Сон у «грабителя» был крепкий. Разбуженный тумаками, Николай открыл глаза и увидел перед собой двух милиционеров. Он не предпринял никаких попыток к бегству или к сопротивлению, потому как не успел сообразить, что происходит, и главное – где он находится. Ему на руки надели наручники, вывели во двор.

День клонился к вечеру, закатные лучи декабрьского солнца скользили по плиткам двора Веревкиных. Нина с первого взгляда не узнала мужа. Подбежала, схватила вора за грудки… И тут оба одновременно вскрикнули:

– Коля?

– Нина!

Милиционеры застыли в недоумении, когда грабитель и хозяйка бросились в объятия друг друга. Марина опомнилась первой и сказала, поясняя:

– Это мой отец.

Сотрудники по-прежнему ничего не понимали, и девушка принялась извиняться:

– Мне нужно было сначала посмотреть, а я испугалась! Понимаете, папа долго отсутствовал…, – едва не плакала она от смущения.

Милиционеры – ребята молодые. Как было не посочувствовать симпатичной девушке, не войти в положение? В общем, обошлось без протокола.

Когда машина с охранниками правопорядка скрылась за поворотом, трое Веревкиных вошли в свой дом. Чувствовали неловкость, молчали. Первой заговорила Марина:

– Ну, что вы, как неродные?! Усаживайтесь поудобнее, будем обсуждать ситуацию.

От ее нарочито строгого голоса Веревкины улыбнулись. Но тут Нина посмотрела на мужа, и от его бомжацкого вида у женщины запершило в горле, в глазах защипало. Марина вышла из комнаты. Она не слышала, но догадывалась, о чем говорили родители… Сердце у Нины Веревкиной отходчивое. Прошлые обиды она не вспоминала, однако не забыла поставить мужу условия.

В течение трех дней Николай восстановился на работе в той фирме, откуда уволился. Теперь у Веревкиных вроде все хорошо. А прояви Нина строптивость, отправился бы Николай в места не столь отдаленные – за грабеж, в соответствии с п. 3 ст. 186 УК Украины. За такое преступление, кстати, предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от 4 до 8 лет.

Валентина Индовицкая,
специально для «Судебно-юридической газеты»