Интервью председателя Верховного Суда Украины Ярослава Романюка

Председатель Верховного Суда Украины Ярослав Романюк: «Верховному Суду Украины необходимо предоставить возможность упреждать неодинаковое правоприменение, а не устранять его последствия»

Более двух месяцев назад коллектив Верховного Суда Украины выразил свое доверие Ярославу Романюку, избрав его главой наивысшего судебного органа нашего государства. После своего избрания он заявил, что главной целью своей деятельности на административной должности видит возвращение Верховному Суду части полномочий, утраченных с внедрением судебной реформы 2010 г. Но на сегодняшний день очевидно, что курс нашего государства на европейскую интеграцию требует от украинской судебной власти системных изменений, в т. ч. и от Верховного Суда.

О дальнейших законодательных перспективах, необходимости конституционных преобразований, а также о своем видении роли и места ВСУ Ярослав Михайлович рассказал в эксклюзивном интервью «Судебно-юридической газете».

– Ярослав Михайлович, какие законодательные изменения относительно статуса и полномочий Верховного Суда Украины, на Ваш взгляд, являются первоочередными? Ставите ли Вы как председатель ВСУ цель инициировать их перед законодателем?

– Как известно, Украина ставит своей стратегической целью европейскую интеграцию. Одним из условий вступления в Европейский Союз является приведение нашей судебной системы в соответствие с европейскими стандартами. А согласно с ними, главное предназначение высшего судебного органа государства – обеспечение единства судебной практики во всех судах.

Следует подчеркнуть, что такая функция не является новшеством для Верховного Суда Украины – она осуществлялась и ранее. Но если сравнить статистические данные последнего перед судебной реформой 2009 г., когда ВСУ осуществлял полномочия также и суда кассационной инстанции по гражданским и уголовным делам, тогда он рассмотрел более 55 тыс. судебных дел, и благодаря своим решениям имел возможность направлять судебную практику в правильное русло. Статистические же данные 2012 г. демонстрируют, что ВСУ рассмотрел всего 769 дел. В процентном соотношении это 0,018% от всех дел, за год рассмотренных судами Украины по первой инстанции. Т. е. возможность ВСУ влиять на ситуацию с правоприменением в украинских судах существенно уменьшилась. В других государствах Европы высшие судебные учреждения тоже рассматривают небольшое количество дел. Например, в Австрии или Германии верховные суды рассматривают менее 1% дел, но это все равно в 35–40 раз больше, чем Верховный Суд Украины.

А это сразу отражается на правоприменении. Та же статистика свидетельствует, что если в 2009 г. в ВСУ с заявлениями о пересмотре судебных решений по гражданским делам в связи с неодинаковым применением одних и тех же норм материального или процессуального права обратились примерно 1 тыс. лиц, то в 2012 г. – уже больше 3 тыс. Понятно, что одной из причин сложившейся ситуации стало создание нового Высшего специализированного суда Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел как суда кассационной инстанции. Формирование суда, наработка и согласование правовых позиций и т. д. – это непростой процесс. Но та же тенденция наблюдается и в отношении дел административной юрисдикции: если в 2009 г. в ВСУ обратилось 2,5 тыс. лиц с заявлениями о пересмотре судебных решений в связи с неодинаковым применением норм права, то в 2012 г. – уже 4,5 тыс. Это свидетельствует о том, что количество случаев, когда суды по-разному применяют одну и ту же норму права, резко увеличилось. И причина в том, что у Верховного Суда недостаточно полномочий, чтобы реально влиять на ситуацию с правоприменением.

Какие же полномочия существуют сегодня у ВСУ, чтобы обеспечить единство судебной практики? Это пересмотр судебных решений в связи с неодинаковым применением одной и той же нормы материального права в делах с подобными правоотношениями, право принятия по результатам рассмотрения такого дела окончательного решения. Правовое заключение ВСУ, сделанное в таком судебном решении, имеет обязательный характер для всех судов Украины, а также для органов государственной власти, которые применяют истолкованную ВСУ норму материального права. Это чрезвычайно важное право, которого нет ни в одной другой стране Европы, которая принадлежит к системе континентального права.

Вместе с тем это полномочие является в значительной мере декларативным, поскольку не подкреплено механизмом обеспечения такой обязательности. На мой взгляд, уместно было бы предусмотреть в законодательстве в качестве основания для обжалования решения суда несоответствие этого решения правовому заключению ВСУ, поскольку суд обязан привести свою практику в соответствие с правовыми заключениями Верховного Суда. Должна быть предусмотрена возможность обжаловать такое решение и в апелляционном, и в кассационном порядке. Это позволило бы исправлять судебные ошибки на уровне нижестоящих судов и не допускать, чтобы каждое решение было предметом пересмотра ВСУ, что положительно отразилось бы на сроках рассмотрения дел. Если же правовое заключение ВСУ сделал уже после того, как судом было принято решение, которое этому заключению противоречит, логично было бы предусмотреть процедуру, аналогичную пересмотру дел по вновь открывшимся обстоятельствам – чтобы суд, который принял такое решение, имел возможность по инициативе стороны по делу пересмотреть его самостоятельно и привести в соответствие с правовым заключением ВСУ.

Что касается принятия окончательного решения, такое полномочие на сегодня у ВСУ существует. Но в связи с тем, что он пересматривает лишь решения судов кассационной инстанции и не имеет возможности осуществить ревизию решений судов первой и апелляционной инстанций, реализовать его на практике удается в редких случаях. В частности, если суд кассационной инстанции оставил без изменения решение апелляционного суда, без пересмотра этого решения ВСУ не имеет возможности принять окончательное решение. И для того, чтобы придерживаться разумных сроков и в то же время придать большей весомости решениям ВСУ, на мой взгляд, целесообразно было бы предоставить Верховному Суду право пересматривать решения судов первой и апелляционной инстанций, а не только кассационной, и в результате принимать окончательное решение.

Кроме того, на практике существуют случаи, когда применение судами одной и той же нормы права отсутствует, но имеет место применение к одним и тем же правоотношениям разных законов. Например, достаточно распространено такое явление, как неправомерное завладение автомобилем или квартирой с дальнейшим неоднократным отчуждением этого имущества. Собственник обращается в суд с иском о восстановлении права на отчужденный объект. Судебная практика складывается так, что в одних случаях суды признают целый ряд договоров недействительными, и таким образом восстанавливают право собственника. В других случаях недействительным признается первый договор, и тогда право собственника восстанавливается путем истребования имущества из чужого незаконного владения. Иногда суды сразу идут путем удовлетворения иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Т. е. судебная практика разная, но поскольку к одним и тем же правоотношениям применены разные нормы права, это автоматически означает, что предметом пересмотра ВСУ дело быть не может. В этом случае, на мой взгляд, целесообразно было бы позаимствовать опыт Российской Федерации и Испании, где сформулировано такое основание для пересмотра дела верховным судом, как нарушение единства судебной практики. Это дало бы возможность рассматривать дела и в том случае, когда к одним и тем же правоотношениям суды применяют разные нормы права.

Еще один вопрос: почему основанием для пересмотра дела Верховным Судом может быть применение лишь нормы материального права? Ведь существует немало случаев, когда неодинаково применяются и нормы процессуального права. В первую очередь речь идет о таком остром для Украины вопросе, как разграничение юрисдикций. Обратимся к одному из последних решений Европейского суда по правам человека, которое получило статус окончательного в апреле этого года, – решению по делу «Мосендз против Украины». Суть дела состоит в следующем: мать погибшего во время прохождения военной службы военнослужащего обратилась с иском к государству Украина о возмещении вреда. Предъявила иск в рамках гражданского судопроизводства. Суд первой инстанции отказал в открытии производства по делу, сославшись на то, что это дело не подлежит рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства. Затем она обратилась с иском в порядке административного судопроизводства. Административный суд первой инстанции рассмотрел спор по существу и частично удовлетворил иск. Но апелляционный суд отменил решение и закрыл производство по делу, сделав заключение, что такое дело не подлежит рассмотрению в порядке административного судопроизводства. С таким выводом согласился и кассационный суд. В связи с этим гражданка Украины Мосендз обратилась с жалобой в ЕСПЧ, который указал, что Украина нарушила взятые на себя обязательства и не обеспечила реализацию конвенционного права на рассмотрения дела судом. И это уже не первое решение, в котором констатируются такие факты. В результате ЕСПЧ по существу спор не решил – он лишь подчеркнул наличие проблемы и необходимость ее устранения.

Как данный вопрос разрешается в других государствах? Если взять для примера Германию, то у нас существуют четыре юрисдикции, а в Германии – пять. И с целью решения вопросов разграничения юрисдикций функционирует специальный орган – Сенат высших судов. Во Франции спорные вопросы определения подсудности дел разрешает Трибунал по конфликтам. А в Украине такие полномочия целесообразно было бы предоставить именно ВСУ, в котором сосредоточено рассмотрение дел всех юрисдикций – и гражданской, и хозяйственной, и административной, и уголовной.

На сегодняшний день сложилась ситуация, когда каждый высший специализированный суд осуществляет толкование норм на свое усмотрение, и в результате возникают споры по поводу того, к какой юрисдикции относится дело. Но, опять-таки, ВСУ имеет полномочия относительно пересмотра судебных решений в связи с неодинаковым применением одной и той же нормы права, когда суды уже допустили такие случаи. А целесообразнее было бы не допускать таких случаев, предотвращать их, заранее направляя практику в то русло, которое считает правильным ВСУ. Какие полномочия необходимы для достижения этой цели? Прежде всего, процессуальные. Если обратиться к опыту Франции, то в этом государстве существует такой порядок, как предъявление преюдициального запроса. Что это означает? Если суд при рассмотрении дела столкнулся с проблемой неоднозначного толкования закона, для того, чтобы не допустить неправильного его применения, останавливает рассмотрения дела и направляет соответствующий запрос в высшую судебную инстанцию страны с просьбой истолковать ту или иную норму. Высший судебный орган дает свое заключение, и оно является ориентиром для всех судов при применении этой нормы права в аналогичных делах. Для Украины, я думаю, это было бы полезно, поскольку у нас часто возникает огромное количество однотипных дел. Очевидно, неправильно, чтобы тысячи соответствующих решений пересматривались в апелляционном и кассационном порядке, а затем ВСУ указывал на ошибочность судебной практики по каждому делу отдельно.

Что касается внепроцессуальных способов, то я хотел бы обратить внимание на метод, характерный для нашей правовой системы. Это возможность изучения и обобщения судебной практики. Согласитесь, что пересматривая только 769 судебных решений в год, мы можем и не догадываться, какие категории дел преобладают в судах первой инстанции, в каких случаях судьи сталкиваются с проблемами правоприменения и существует необходимость в наших разъяснениях. Все-таки далеко не каждый спорный вопрос доходит до ВСУ. Существует много таких дел, которые не обжалуются не только в кассационной инстанции, но и в апелляционном порядке. Соответствующее судебное решение вступает в законную силу, и дело остается в архиве суда. Для того, чтобы знать, какие категории дел появляются в судебной системе, какие тенденции развития судебной практики, целесообразно было бы восстановить полномочия ВСУ по изучению и обобщению судебной практики, по результатам которых затем принимаются постановления Пленума ВСУ.

Кстати, такой институт, как разъяснения законодательства в постановлениях Пленума, воспринимается неоднозначно. Однако Консультативный совет европейских судей в своем Заключении относительно качества судебных решений №11 (2008) определил, что высшие судебные органы могут способствовать повышению качества судебных решений, разрабатывая рекомендации для нижестоящих судов. Такой опыт, в частности, существует у других государств – в Польше, Венгрии, Словении, не говоря уже о странах постсоветского пространства. Недавно Украину посетила делегация судей Верховного суда Казахстана, в котором разъяснения Пленума имеют даже нормативный характер. Мы не претендуем на то, чтобы наши разъяснения были обязательными, поскольку, по моему убеждению, нормотворческой деятельностью должна заниматься законодательная власть, а не судебная.

Почему в Европе так неоднозначно воспринимается, когда верховные суды предоставляют разъяснения? Например, отрицает такую практику Франция, но ведь ее Гражданский кодекс (т. н. Кодекс Наполеона) принят в 1804 г. Австрийское Гражданское уложение принято в 1811 г., немецкое – в 1896-м. Очевидно, что за 100–200 лет судебная практика в этих государствах уже достаточно устоявшаяся, и давать какие-то разъяснения нет смысла. У нас же Гражданский кодекс начал действовать с 2004 г., и с тех пор в него 80 раз (!) вносились изменения. Только в 2010 г. их было принято 20. И до сих пор этот Кодекс разбалансированный, множество норм – противоречивые, законодательная техника требует усовершенствования, существуют положения, которые можно толковать двояко. При таких условиях, на мой взгляд, было бы оправдано и уместно предоставить ВСУ возможность давать разъяснения относительно правоприменения. Тем более, как свидетельствует наш опыт, этот механизм эффективен. До сих пор постановления Пленума, которые ранее принимал ВСУ, являются руководством для правильного применения норм права, на них ориентируются судьи, адвокаты, прокуроры, юристы, ссылаются ученые.

Каким образом добиваться предоставления этих полномочий ВСУ? Безусловно, путем законодательного урегулирования, внесения изменений в Закон Украины «О судоустройстве и статусе судей», в процессуальные кодексы, чтобы ВСУ имел возможность осуществлять свою главную задачу по обеспечению единства судебной практики во всех судах Украины.

– С точки зрения сегодняшнего дня, какие достижения и недостатки судебной реформы можно отметить? Как она повлияла, в частности, на Верховный Суд Украины?

– Необходимо подчеркнуть, что судебная реформа началась еще в 2001 г. Это была так называемая «малая» реформа, в процессе которой судом кассационной инстанции по хозяйственным делам стал Высший хозяйственный суд Украины. Затем, в феврале 2002 г. был принят Закон «О судоустройстве Украины» – это был второй этап судебной реформы. Во исполнение этого Закона был создан Высший административный суд Украины как суд кассационной инстанции в административных делах. В октябре 2001 г. в ВСУ была создана Судебная палата по хозяйственным делам, а в сентябре 2005 г. – Судебная палата по административным делам. Таким образом, в административной и хозяйственной юрисдикциях была сформирована 4-инстанционная система. Что касается общих судов, то Закон «О судоустройстве Украины» предусматривал создание кассационного суда, но в декабре 2003 г. решением Конституционного Суда Украины эта норма была признана неконституционной, и до законодательного урегулирования полномочия суда кассационной инстанции в гражданских и уголовных делах вынужденно исполняли судебные палаты по гражданским и уголовным делам ВСУ. И только Закон «О судоустройстве и статусе судей» от 7 июля 2010 г. заполнил этот законодательный пробел, предусмотрев создание Высшего специализированного суда Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел.

При этом Европейский суд по правам человека в решениях «Рябых против России», «Волков против России» констатировал, что недопустимо, чтобы один и тот же суд пересматривал одно и то же дело в разных инстанциях. Между тем, в нашей судебной системе так было до 2010 г. – ВСУ осуществлял полномочия суда кассационной инстанции в гражданских и уголовных делах, а также функции 4-го звена, которое обеспечивает единство судебной практики. Это несоответствие Закон «О судоустройстве и статусе судей» устранил, что является безусловным достижением реформы.

Главное, что данный Закон носит системный характер – он внес изменения не только в систему судоустройства, но и в ряд процессуальных законов, предусмотрел упрощение и унификацию судебных процедур, ввел ряд норм, направленных на предотвращение злоупотреблений правами со стороны участников процесса, а также на обеспечение исполнения судебных решений. В результате действия этих норм в 2012 г. по сравнению с 2011 г. на 30% уменьшилось количество дел, рассмотренных с нарушение сроков, установленных Гражданским процессуальным кодексом, и на 44% – количество дел, назначенных к рассмотрению с нарушением сроков, установленных УПК. Эти цифры говорят сами за себя.

Что касается тех норм Закона, которые нуждаются в корректировке, прежде всего, хотелось бы напомнить, что до июля 2010 г. Гражданский процессуальный кодекс предусматривал, что в случае предъявления требования, которое основывается на сделке, совершенной в письменной форме, может быть выдан судебный приказ. Закон «О судоустройстве и статусе судей» эту норму изменил – такие требования теперь необходимо рассматривать в порядке искового производства. На мой взгляд, данную норму необходимо изменить и восстановить процедуру рассмотрения этой категории дел в порядке упрощенного приказного производства, который существовал до июля 2010 г.

Отдельно хотелось бы остановиться на процедуре допуска дел к рассмотрению в ВСУ, внедренной Законом «О судоустройстве и статусе судей», и о цели ее введения. ЕСПЧ в решениях в делах «Рябых против России», «Пономарев против Украины» констатировал, что решение, которое вступило в законную силу, не может быть предметом еще одного пересмотра только потому, что сторона продолжает сомневаться в его правильности. Для того чтобы наивысший судебный орган принял к производству конкретное дело, нужно, чтобы имела место значительная общественная необходимость. А эта общественная необходимость заключается, прежде всего, в усовершенствовании правоприменения, чтобы обеспечить одинаковое толкование норм права.

Таким образом, наивысший судебный орган должен принимать к производству то дело, путем рассмотрения которого он сможет направить судебную практику в правильное русло. Если дело носит только индивидуальный характер и никоим образом не повлияет на судебную практику, оно не должно быть предметом такого рассмотрения. Данная процедура установлена в большинстве государств Европы. Институт допуска существует в Литве, Польше, Австрии, Германии, Великобритании. В частности, в Австрии суд первой инстанции проверяет вопросы формы обращения к кассационному суду, суд апелляционной инстанции – вопросы права на предмет наличия оснований обжалования, и только после этого дело передается на рассмотрение наивысшего судебного органа. В Германии суд первой инстанции решает вопрос о пересмотре судебного решения в апелляционном порядке, апелляционный суд решает, передавать ли дело для рассмотрения в кассационном порядке. Т.е. внедрение института допуска не является новеллой.

В Украине процедура допуска также существовала до принятия Закона «О судоустройстве и статусе судей». В частности, Судебные палаты ВСУ по гражданским и уголовным делам осуществляли полномочия суда кассационной инстанции. Судьи, которые не принимали участия в рассмотрении дела, разрешали вопрос о допуске решения, принятого в кассационном порядке, к пересмотру судебной палатой, и все судьи судебной палаты – и те, кто принимал участие в рассмотрении дела в кассационном порядке, и те, кто принимал решение о допуске дела, участвовали затем в пересмотре судебного решения. А это является недопустимым с точки зрения положений Конвенции, ведь один и тот же судья участвовал в рассмотрении одного и того же дела в двух инстанциях. Этот недостаток Закон «О судоустройстве и статусе судей» устранил.

Но на сегодня складывается ситуация, когда общество неоднозначно воспринимает тот факт, что суд кассационной инстанции, который принимал решение, сам определяет, передавать ли свое решение на проверку ВСУ. Это порождает сомнения в объективности, и с этим нельзя не считаться. Данную проблему нужно решать, но каким образом? Звучат призывы относительно отнесения процедуры допуска непосредственно к полномочиям ВСУ. Но давайте обратимся к статистическим данным. Как я утверждал, в 2012 г. поступило более 3 тыс. обращений о пересмотре решений суда кассационной инстанции по гражданским делам, 4,5 тыс. – о пересмотре решений Высшего административного суда Украины. Но в ВАСУ работает более 80 судей, в судебной палате по гражданским делам ВССУ – более 50, и они решают вопрос допуска. А в судебных палатах по гражданским и уголовным делам ВСУ работает по 9 судей. Нет возможности сформировать даже две коллегии в составе 5 судей для того, чтобы они могли принимать решение о допуске. Это может привести к ситуации, когда мы вместо того, чтобы тщательно рассмотреть дело, вникнуть в суть вопроса, проанализировать теорию, посоветоваться с учеными, изучить законодательство и судебную практику других государств и в результате принять законное, мудрое и справедливое решение, которое основывается на глубоком знании права, можем превратиться в конвейер, который будет постоянно только и решать вопросы допуска.

На мой взгляд, до того момента, пока не будет уменьшена нагрузка на судебную систему в целом и на суды кассационной инстанции в частности, как исключение, стоит перенять опыт Германии и Англии, где при существующей системе определение об отказе в допуске может быть обжаловано в высший судебный орган государства. Такие жалобы рассматриваются коллегией в составе 3 судей, и решения их, как правило, не мотивируются. Это стало бы выходом из ситуации.

– Как обеспечить возможность влияния Верховного Суда на законотворческий процесс, в частности, для того, чтобы недостатки законодательства не вызывали проблем в правоприменении?

– Сейчас в обществе активно обсуждается возможность предоставления Верховному Суду права законодательной инициативы. Однако я хочу обратить внимание на одно обстоятельство. Если нашей целью является европейская интеграция, мы должны не только знать и понимать европейские стандарты, но и следовать им. Украина – демократическое государство, исповедующее принцип разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную. Согласно этому принципу, судебная власть должна выступать арбитром между законодательной и исполнительной властями, а инструментом такого арбитража должны быть исключительно юридические механизмы.

Речь идет не просто об инициировании определенного законопроекта, а о том, чтобы этот законопроект был принят Верховной Радой. А чтобы он был принят, в случае предоставления ВСУ права законодательной инициативы необходимо будет вести переговоры с теми или иными политическими силами, договариваться, идти на определенные уступки и компромиссы. Другими словами, в таком случае существует риск, что Верховный Суд будет втянут в политику, поскольку законотворческий процесс по своей природе является политическим. Но Верховный Суд, как и каждый суд, должен быть вне политики. Чтобы не допустить такой ситуации, во всех европейских государствах верховные суды не имеют права законодательной инициативы. Единственное государство Европы, сохранившее за Верховным Судом такое право – Российская Федерация. В Украине это уже было – до 1996 г. Однако с принятием Конституции, с учетом рекомендаций европейских экспертов, Украина отказалась от этого. По моему мнению, если бы сейчас ВСУ предоставили право законодательной инициативы, это не было бы шагом вперед, не отвечало бы европейским стандартам и не свидетельствовало бы о стремлении Украины соответствовать этим требованиям.

На сегодня согласно с Законом «О судоустройстве и статусе судей» Пленум ВСУ имеет право предоставления правовых заключений относительно законопроектов, касающихся судебной системы или деятельности Верховного Суда. Другой вопрос, что эти заключения никого ни к чему не обязывают. Если бы им предоставить обязательный характер с тем, чтобы они учитывались при принятии законопроектов, считаю, что ВСУ получил бы существенный рычаг влияния на законодательный процесс и при этом не был бы втянут в политику.

По большому счету, мы и сегодня принимаем участие в законотворческом процессе. Только в текущем году правовое управление Верховного Суда предоставило более 50 заключений относительно законопроектов, направленных нам Верховной Радой. И парламентский Комитет по вопросам верховенства права и правосудия учитывает наше мнение. Таким образом, мы имеем возможность влиять на законотворческий процесс не путем осуществления права законодательной инициативы, а путем предоставления глубоких, аргументированных правовых заключений.

– В проекте Концепции внесения изменений в Конституцию Украины, обнародованном 21 июня с. г., среди прочего, указывается на необходимость четко определить статус Верховного Суда как наивысшего судебного органа. Целесообразно ли, по Вашему мнению, закреплять такие положения в Основном Законе Украины?

– В отношении Концепции я бы предложил прислушаться к заключению Венецианской комиссии к законопроекту о внесении изменений в Конституцию Украины относительно усиления гарантий независимости судей, который на сегодня внесен Президентом Украины. Считаю, что полномочия Верховного Суда действительно следует закрепить в Конституции. При этом необходимо предусмотреть, что Верховный Суд является наивысшим судебным органом по рассмотрению дел всех юрисдикций, который: обеспечивает единство судебной практики всех судов Украины; осуществляет пересмотр судебных решений в случае установления международным судебным учреждением, юрисдикция которого признана Украиной, нарушения Украиной международных обязательств при рассмотрении дела судом; осуществляет иные полномочия, определенные законом.

Безусловно, Верховный Суд ведет активную работу над законодательным урегулированием этих вопросов. Фактически на завершающей стадии находится подготовка довольно объемного проекта закона о внесении изменений в Закон «О судоустройстве и статусе судей» и процессуальные кодексы. Вскоре он будет окончательно отработан и направлен соответствующему субъекту права законодательной инициативы.

– В проекте Концепции также предлагается изменить подходы относительно статуса, порядка формирования и функционирования Высшего совета юстиции. В частности, за лицами, которые ранее входили в состав ВСЮ по должности, предлагается закрепить право принимать участие в заседаниях с правом совещательного голоса. Как Вы как действующий член Высшего совета юстиции оцениваете предлагаемые изменения?

– В законопроекте о внесении изменений в Конституцию Украины относительно усиления гарантий независимости судей, который внесен Президентом Украины, предусмотрено, что в состав Высшего совета юстиции входят по должности: Председатель Конституционного Суда Украины, Председатель Верховного Суда Украины, Председатель Совета судей Украины, Генеральный прокурор Украины. На мой взгляд, в этом вопросе также необходимо ориентироваться на европейские стандарты, которые сводятся к следующему: в таком органе, как Высший совет юстиции, большинство должны составлять судьи, избранные самими судьями, а в меньшинство не должны входить представители законодательной и исполнительной власти, чтобы не позволять политикуму влиять на работу ВСЮ. А с целью предотвращения возможности преобладания корпоративных интересов судей, в меньшинство предлагается включить представителей, избранных съездами адвокатов и высших юридических учебных заведений.

Что касается должности Председателя Верховного Суда, в своем ежегодном послании к Верховной Раде Президент Украины обратил внимание на то, что состав Высшего совета юстиции должен представлять широкие слои судейского сообщества, в состав этого органа должны входить судьи разных инстанций и юрисдикций. Собственно, Верховный Суд будет представлен его председателем, который, кстати, единственный из всей судебной системы не назначается, а избирается путем тайного голосования в своем коллективе на Пленуме, т. е. также избирается судьями.

 Относительно должности Генерального прокурора, необходимо исходить из полномочий Высшего совета юстиции по принятию решений относительно нарушения прокурорами требований о невозможности совмещения, а также по рассмотрению жалоб прокуроров на решения соответствующих органов о привлечении их к дисциплинарной ответственности. Для разрешения таких вопросов и должно быть обеспечено хотя бы такое минимальное участие представителей органов прокуратуры.

– В законопроекте «О внесении изменений в Конституцию Украины относительно усиления гарантий независимости судей» речь идет о полном отстранении парламента от процедуры избрания судей. Поддерживаете ли Вы такую идею?

– Да, такой вопрос является актуальным, особенно в последнее время. Политики не должны принимать участия в избрании или назначении судей. Это международные стандарты. Если Украина ставит своей целью европейскую интеграцию, мы должны понимать и следовать этим стандартам. Чтобы предотвратить назначение непрофессиональных, случайных людей, Законом «О судоустройстве и статусе судей» как раз и введена многоуровневая структура отбора претендентов на должность судьи. Эта процедура предусматривает не только проверку профессиональных знаний, но и специальную подготовку, а также проверку морально-этических качеств. Существует также порядок рассмотрения жалоб на действия судей. Все эти полномочия можно осуществлять и не в стенах парламента. Все-таки парламент – это политический орган, и упомянутый Закон предусмотрел его исключительно церемониальное участие в этом процессе. Парламент не может отказать в удовлетворении представления Высшей квалификационной комиссии судей относительно избрания на должность судьи бессрочно, ведь в Законе указано, что если определенная кандидатура не получает достаточного количества голосов, проводится повторное голосование. Если есть жалобы на судей, их можно и нужно изучать. Однако делать это необходимо на ранней стадии – на стадии рассмотрения кандидатуры ВККС. Политический орган не должен принимать в этом участия, поскольку это приводит к втягиванию судей в политику, к попыткам политиков вмешиваться в осуществление правосудия, а иногда и к расправам над судьями, которые оказываются неугодными для политиков.

– Каким образом и в какие сроки планируется решить материально-техническую проблему по расселению двух судов: Высшего специализированного суда по рассмотрению гражданских и уголовных дел и Верховного Суда Украины?

– Следует отметить, что и новоназначенный председатель Высшего специализированного суда Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел Андрей Солодков обозначил данный вопрос своей приоритетной задачей. Вместе мы приложим все усилия для разрешения этой проблемы, поскольку она стоит чрезвычайно остро. Мы уже встречались с Премьер-министром Украины Николаем Азаровым, который не только осведомлен о данной проблеме, но понимает ее и ищет пути ее решения. Мы также вместе посетили министра обороны.

В результате на сегодня уже принято распоряжение Кабинета Министров Украины от 3 июля 2013 года № 503-р о передаче помещений по Воздухофлотскому проспекту, 28, из сферы управления Министерства обороны Высшему специализированному суду по рассмотрению гражданских и уголовных дел, закрепив их за данным судом на праве оперативного управления.

– Ожидаемым ли для Вас стало решение Пленума Верховного Суда? Легко ли управлять коллективом высококвалифицированных судей, имеющих собственную сложившуюся позицию и убеждения по многим вопросам? Есть ли у судей ВСУ общее стремление сплотиться для осуществления Судом своих задач?

– Процесс выборов был непростым для коллектива. Оба претендента были достойными, и их программы были практически одинаковыми. Перед судейским корпусом ВСУ стала дилемма, кому из кандидатов оказать доверие, у кого существует больше возможностей, больше шансов воплотить свою программу в жизнь. Коллектив сделал такой выбор, за что я ему благодарен. Однако это возлагает на меня большую ответственность.

Легко ли руководить таким коллективом? И легко, и сложно одновременно, поскольку в ВСУ работают люди высокого профессионального уровня – специалисты высокой квалификации в каждой отрасли права, которые имеют большой жизненный опыт. Общаться с ними очень легко, они все схватывают на лету. Но с другой стороны, и трудно, поскольку таких опытных и авторитетных людей убедить в чем-то сложно – для этого нужны поистине глубокие знания и основательные аргументы. Что касается стремления сплотить коллектив, то на сегодняшний день я считаю это своей главной задачей – добиться того, чтобы коллектив был единым, целостным и направленым на осуществление тех чрезвычайно важных заданий, которые стоят перед Верховным Судом.

– Так или иначе, вокруг Верховного Суда Украины всегда велись политические дискуссии, которые не могли не отразиться на его восприятии в обществе. Как устранить последствия таких дискуссий?

– Верховный Суд Украины является наивысшим судебным органом страны. Каждое дело, которое он рассматривает, чрезвычайно важное, часто носит резонансный характер и обращает на себя внимание общества. Именно поэтому Верховный Суд Украины постоянно оказывается в центреразличных дискуссий. Однако мне кажется, что это внимание носит не столько политический характер, сколько правовой – как разрешается конкретное дело с юридической точки зрения.

В дальнейшем, по моему убеждению, нужно добиваться, чтобы наши решения были максимально понятны, просты и доступны по своему содержанию с тем, чтобы граждане, даже те, которые не являются юристами, оценили их, как справедливые и мудрые. Как этого достичь? Во-первых, нужно, чтоб эти решения на самом деле были такими, а во-вторых, необходимо, чтобы ВСУ был максимально открыт для представителей средств массовой информации. Представители СМИ должны иметь возможность без препятствий присутствовать на судебных заседаниях, общаться с нашей пресс-службой и через пресс-службу получать соответствующие профессиональные комментарии, чтобы через СМИ информировать общественность о том, к чему сводится решение Верховного Суда Украины, на чем оно основано и какую правовую позицию отражает. Именно таким образом, по моему мнению, удастся убедить общество, что Верховный Суд Украины является тем авторитетным органом, который восстанавливает справедливость, принимает законные и мудрые судебные решения. В таком случае общество, наши граждане поймут, что политики здесь нет.

Беседовала Наталья Мамченко,

«Судебно-юридическая газета»