Нейрофизиологи попробовали объяснить, почему человек может судить других людей. Одно из отличий человека от животных – это наша тяга к справедливости: мы хотим наказать преступника, который лично нам ничего плохого не сделал. Способность человека выступать судьей в чужом споре позволяет существовать большим общностям, где каждый сознает себя частью племени, народа. Это возможно благодаря передаваемым от индивида к индивиду представлениям о социальных нормах, причем эти нормы выглядят не просто как сухие законы: они опираются на эмоциональный отклик. Убийство вызывает внутри нас протест, а желание покарать убийцу не есть лишь стремление следовать положениям уголовного кодекса.
Нейрофизиологи из Университета Вандербильта и Гарвардского университета попробовали выяснить, какая нейронная схема у нас в мозгу лежит в основе «правосудия». Использовав новейшие данные нейрофизиологических исследований, они пришли к следующим выводам. Первоначально оценка действий преступника и его намерений происходит в «социальной сети» мозга, включающей медиальную префронтальную зону коры и височно-теменную спайку. Затем в дело вступают эмоции, хотя это и противоречит обычным декларациям о бесстрастном правосудии. Мотивация к наказанию приходит от амигдалы, которая реагирует на ущерб, причиненный преступником. Человек соотносит свои негативные эмоции по этому поводу с мотивами и личностью правонарушителя. Считается, что тут роль информационного хаба (узла) играет медиальная префронтальная зона коры, которая собирает предварительные данные от амигдалы и других зон, «сшивает» их между собой и передает в дорсолатеральную префронтальную кору мозга. Здесь происходит формирование решения, в принятии которого участвует еще и межтеменная борозда – она активируется в момент выбора конкретного наказания. Все вместе можно сравнить с настоящей системой судопроизводства: тут тебе и следствие, и передача дела в суд, и эмоциональные присяжные, и судья. Именно подключение эмоций позволило вынести нарушение социальной нормы на суд общественности, не обращая внимания на то, есть ли генетические связи между сторонами конфликта и судьями.