Уголовный бумеранг

Кто сказал, что детские годы для взрослого человека – счастливые и солнечные? У Максима Савкина с детством связаны не самые лучшие воспоминания. В их доме жил страх. Маленький мальчик ощущал его физически, как еще одного члена семьи – семьи, в которой почти никогда не шутили и не смеялись. Мама Максима много плакала и часто лежала в больнице, поскольку отец сильно избивал ее. Николай Андреевич Савкин работал на стройке прорабом. Он не злоупотреблял спиртными напитками, но был жесток до крайности.

Когда Максиму было 8 лет, его мама умерла. Все говорили, что в ее смерти виноват отец. После этого два года мальчик воспитывался в интернате. Там тоже жизнь медом не казалась, зато рядом не было отца. Николай Андреевич навещал сына дважды в месяц, а когда Максиму исполнилось 10 лет, он забрал его домой. В личной жизни отца ничего не изменилось – он по-прежнему работал на стройке, после смерти матери так и не женился…

Много лет прошло, но сын до сих пор не может простить отцу свое раннее сиротство. Сейчас Максиму Николаевичу 52 года.

***

В квартире, которую Николай Андреевич Савкин получил еще до рождения сына, до недавних пор проживали четыре поколения: сам Николай Савкин, 1927 г. р., и его сын Максим с супругой, дочерью и маленькой внучкой. Глава семейства и в преклонные годы сохранил свой непростой характер. Правда, его строгость и жесткость уже не имели прежней силы, зато скупость, которой он отличался в молодости, приобрела черты настоящего скупердяйства. Являясь членом большой семьи, он практически ни на что не тратил собственные сбережения. Пенсию копеечка к копеечке складывал в пластмассовую коробку, которую прятал под подушкой в своей комнате. Семья Савкиных нередко испытывала материальные затруднения, но обращаться за помощью к старейшему представителю рода было «глухим номером». При этом 84-летний Николай Андреевич корил сына за тунеядство, за злоупотребление алкоголем. А Максим продолжал тихо ненавидеть отца за грубость, жестокость, а также за преждевременную смерть матери…

Максим Савкин не всегда был тунеядцем. Ранее он работал на железной дороге, потом – охранником на заводе. Но вот уже полгода он пребывает «в подвешенном состоянии». Случайных заработков хватает не надолго, а семью кормить надо. Дочка одна воспитывает ребенка, алиментов от бывшего мужа не получает. Малышка часто болеет, и деньги на лекарства требуются постоянно. Когда уж совсем «подпирало», Максим, скрепя сердце, шел на поклон к отцу – просить деньги на необходимые для семьи продукты, оплату коммунальных услуг и другие нужды. Но Николай Андреевич всегда отказывал, мотивируя это тем, что взрослый сын должен сам зарабатывать средства к существованию.

Савкин-младший был в меру спокойным, в меру общительным. С соседями сосуществовал дружно, алкоголем не злоупотреблял. Но лет 5 назад с ним случилась беда – когда он возвращался домой после ночной смены, его избили неизвестные хулиганы. После того Максим Николаевич сильно изменился. Выпивал он, как и раньше, по случаю, но при этом становился агрессивным, устраивал скандалы, избивал жену и дочь. Он часто жаловался на сильную головную боль, и спиртное было для него своего рода обезболивающим средством. Пребывая в состоянии алкогольного опьянения, Максим нередко ссорился с отцом. Во время этих ссор он часто вспоминал мать, причину ее смерти…

***

В то утро Максим Савкин рано ушел из дома – как он сказал супруге, на работу. Вернулся часов в 12 – без денег и пьяный. Как не раз бывало раньше, он направился в комнату отца, чтобы попросить денег, но тот отказал. Слово за слово, и между мужчинами вспыхнул скандал. Максим Николаевич ударил отца по лицу с такой силой, что тот скатился с дивана на пол и больше не поднимался. Достав из-под подушки заветную коробочку, Савкин-младший взял оттуда часть денег (600 грн) и отправился в магазин. Но не за продуктами для семьи, а чтобы снять стресс, вызванный ссорой с отцом. Возле магазина Максима дожидались малознакомые приятели. Сказав им, что отец дал деньги в долг (наверное, стыдно было говорить правду), он купил водки, пива, и они вместе выпили. После того он еще покупал пиво. Что было дальше – помнит смутно. Очнулся на скамейке неподалеку от гастронома. Приятелей рядом не было. Захотелось выпить еще, но пошарив у себя по карманам, он обнаружил, что денег не осталось ни копейки. Тогда он пошел домой и завалился спать.

На следующий день рано утром его разбудила дочка и попросила денег на лекарство для малышки. Максим Николаевич знал о болезни внучки. Так как своих денег у него не было, он снова пошел к отцу. Знал, конечно, что тот ничего ему не даст, поэтому не попросил, а потребовал 200 грн. Старик был слаб после вчерашней ссоры, однако ответ его прозвучал, как всегда, твердо и жестко: «Не дам!» В глазах Максима Савкина, невыразительных и мутных после вчерашней попойки, вспыхнула ненависть, которая жила в его душе все эти годы. Не церемонясь, он сбросил отца на пол и принялся избивать его руками и ногами. От ударов старик катался по полу, стонал и умолял не бить его. Жена Максима Николаевича, Варвара Петровна, и дочь, Нина, слышали из своей комнаты звуки ударов и голос деда: «Тихо, Максим, тихо… Больно…» Напуганные, обе женщины сидели, как мыши. Они по опыту знали, что в такие минуты к Максиму Савкину лучше не подходить.

Примерно через полчаса Максим вошел в комнату и протянул дочери 200 грн одной купюрой. Варвара Петровна и Нина тут же отправились в аптеку за лекарствами, а когда вернулись, Максима Николаевича в квартире не было. Варвара Петровна заглянула в комнату свекра – тот лежал возле дивана на полу лицом вверх и не двигался. Заметив женщину, он застонал и прошептал: «Больно мне, Варя… Больно…» Варвара и сама это понимала. На голове старика виднелась кровавая рана; лицо, тело и руки – в многочисленных синяках и ссадинах. Она позвала с улицы двух незнакомых парней, и те помогли ей переложить Николая Андреевича на кровать. Этим и ограничились заботы снохи о страдающем от побоев свекре.

Вечером вернулся домой Максим. «Что же ты наделал?!» – принялась совестить его Варвара. Вдвоем они вошли в комнату к отцу. Тот опять лежал на полу – наверное, сам скатился с кровати. Кажется, в тот момент отец еще стонал, но когда через некоторое время они потрогали его руки-ноги, они были холодные…

Варвара Петровна испугалась: «Что делать? Вызывать скорую?» Максим кричал: «Не надо! Меня посадят в тюрьму!» Их дочь Нина в это время находилась в церкви на богослужении. Когда она вернулась домой, родители ничего ей не сказали.

Прошло три дня. Нина не удивлялась, что из комнаты деда не доносится ни звука. Варвара и Максим вели себя так, как будто ничего не случилось. Умом-то они понимали, что скрыть преступление не удастся, и все же на что-то надеялись. На чудо? Семья Савкиных спала, пила, ела, а за стеной, в соседней комнате лежал мертвый дед.

Скоро из комнаты старика стал доноситься неприятный запах, который чувствовался не только в квартире Савкиных, но и в общем коридоре. Соседи начали допытываться, что случилось, но никто из Савкиных не мог ответить ничего вразумительного. Варвара Петровна несколько раз порывалась позвонить в милицию, но всякий раз ее останавливал страх. Ей, конечно, было жалко мужа. Однако как долго все это можно будет терпеть?

Соседи перешептывались между собой по поводу странного запаха, доносившегося из квартиры Савкиных. Дальше скрывать преступление не было никакой возможности, и Варвара Петровна решилась пойти в милицию…

В отношении Савкина Максима Николаевича, 1959 г. р., возбудили уголовное дело по признакам состава преступления, предусмотренного ст. 187 ч. 4 (разбой) и ст. 121 ч. 2 (умышленное причинение тяжких телесных повреждений, опасных для жизни в момент причинения, повлекших смерть потерпевшего) УК Украины. В настоящее время расследование закончено, скоро уголовное дело будет рассматриваться в суде.

Валентина Индовицкая,

(по материалам, предоставленным прокурором

Самарского района Днепропетровска Токарь Р. Н.)