Доступ к публичной информации под знаком вопроса

Коллизии законов о защите персональных данных и о доступе к публичной информации позволяют госслужащим не раскрывать «щекотливые» для них сведения

Уже несколько месяцев в Украине действует ЗУ «О защите персональных данных», вступивший в силу с января 2011 г. Следует отметить, что мнения в обществе относительно содержания документа разделились. Одни считали и считают этот Закон достаточно прогрессивным, лишенным каких бы то ни было изъянов, другие, наоборот, видят в нем волка в овечьей шкуре и считают, что это очередной шаг в борьбе со свободой слова. Не успел народ остыть от горячих баталий, как появился еще один нормативно-правовой акт, так или иначе связанный с персональными данными – ЗУ «О доступе к публичной информации».

И вот тут началось самое интересное. Не прошло и месяца с того момента, как второй Закон вступил в силу, а чиновники уже присмотрели лазейки и активно начали ими пользоваться. Проще говоря, начали прикрываться нормами одного закона, чтобы не исполнять другой, с чем на практике столкнулась и редакция «Судебно-юридической газеты», получив ответ на свой запрос из городской прокуратуры одного из городов Украины. Речь в запросе шла о предоставлении публичной информации (персональных данных?) в отношении работников прокуратуры. Городской прокурор ответил, что подчиненный ему отдел является структурным подразделением областной прокуратуры, и по понятным причинам «не обладает» теми сведениями, информация о которых запрашивается. Более того, из текста письма следует, что даже если бы прокуратура и обладала необходимыми сведениями, то не предоставила бы их, ссылаясь на нормы ЗУ «О защите персональных данных». В итоге из всего перечня вопросов удалось получить только ФИО и должности.

Таким образом, напрашивается вывод, что в то время, как один закон обязывает госструктуры предоставлять информацию, другой в той же степени позволяет избежать этого. «Судебно-юридическая газета» попыталась проанализировать, насколько реально получить доступ к информации, которую чиновники не хотят оглашать.

Итак, в соответствии с Законом о персональных данных, таковыми являются сведения или совокупность сведений о физическом лице, которое идентифицировано или может быть конкретно идентифицировано. Этим же нормативно-правовым актом оговорено, что его действие не распространяется на деятельность по созданию баз персональных данных и обработке персональных данных в этих базах, в т. ч. журналистами в связи с выполнением ими служебных или профессиональных обязанностей. Понимать это, наверное, следует так, что журналисту должны предоставлять практически любую информацию (кроме секретной, разумеется). Однако в п. 2 ст. 14 этого же Закона написано, что распространение персональных данных без согласия субъекта персональных данных или уполномоченного им лица допускается в случаях, определенных законом, и только в интересах национальной безопасности, экономического благосостояния и прав человека.

Министр советнику не товарищ

Возникают вопросы. Например, что понимается под «распространением» – предоставление таких данных непосредственно запрашивающему или обнародование их теми же СМИ? И выходит, что собирать информацию можно, но распространять нельзя? «Идеальное» решение для журналистов! Особенно, если учесть, что грань между такими субъектами, как граждане и публичные люди (например, судьи, прокуроры, депутаты), очень тонкая, практически незримая. А это, в сущности, дает повод отказать в предоставлении такой информации, если кто-то из них против. И это несмотря на то, что Закон «О защите персональных данных» весьма узкоспециализированный – он регулирует деятельность, связанную с ведением и наполнением персональных баз данных, не распространяется, как уже говорилось выше, на деятельность СМИ и в большой мере регулирует отношения, связанные с защитой персональных данных именно физических лиц, а не должностных. Что, собственно, подтверждает п. 4 ст. 5 Закона, где сказано, что данные лица, которое претендует занять или занимает выборную должность (в представительных органах) или должность государственного служащего первой категории, не относятся к информации с ограниченным доступом, за исключением той, которая определена таковой в соответствии с законом.

К слову, ЗУ «О государственной службе» предусматривается семь категорий должностей государственных служащих. И если следовать логике, получается, что данные остальных шести категорий относятся к информации с ограниченным доступом. Непонятно и нелогично. Грубо говоря, выходит, что получить информацию о первых заместителях министров можно, а вот о советниках и помощниках Президента Украины, которых упомянутый Закон причисляет ко второй категории, нельзя. Более того, получить декларацию о доходах судьи значительно проще, чем о доходах депутатов райсоветов. Ведь статус служителей Фемиды определяется не только Конституцией, но и ЗУ «О судоустройстве и статусе судей», который обязывает их подавать декларации о доходах и расходах не только своих, но и близких родственников, да еще и обнародовать эту информацию через Государственную судебную администрацию. В случае же с чиновниками 2–6 категории все намного печальнее – они вполне могут отказаться предоставить такую информацию, ссылаясь на Закон о защите персональных данных.

Предоставлять или нет? Вот в чем вопрос!

Но если с обнародованием деклараций более или менее все понятно, то возникает другой, не менее интересный вопрос: а готовы ли чиновники предоставлять о себе, своих коллегах и подчиненных информацию иного рода, не только связанную с доходами и расходами? В частности, ту, которая, с одной стороны, может считаться конфиденциальной, но с другой как бы и не является таковой, поскольку госслужащий – это публичный человек, который получает зарплату из госбюджета, и скрывать ему нечего. Хотя речь, конечно, не идет о личном номере телефона или адресе проживания.

К слову, редакция чуть более двух недель назад направила запрос о предоставлении публичной информации в отношении одного из чиновников КГГА. На момент сдачи номера в печать ответа из упомянутой госструктуры предоставлено не было, хотя ЗУ «О доступе к публичной информации» дает лишь 5-дневный срок для предоставления ответа на запрос.

Наверное, во многом ответ на вопрос «Дать или не дать?» зависит от конкретного должностного лица. Например, Законом не предусмотрено требование об обязательном обнародовании, скажем, Генпрокурором Украины и его заместителями деклараций о собственных доходах и доходах членов семей. Не содержит таких требований и ЗУ «О прокуратуре». Однако такая обязанность возложена на них ст. 12 ЗУ «О принципах предотвращения и противодействия коррупции в Украине», который вступает в силу 1 июля. Правда, непосредственно норма, обязывающая указанных лиц «светить» свои доходы, вступит в силу лишь с 1 января следующего года. И в такой ситуации следует отдать должное руководству ГПУ. По информации, размещенной на официальном сайте этого учреждения, Генпрокурором Украины и всеми членами коллегии Генеральной прокуратуры, учитывая наличие запросов о предоставлении указанной информации, а также исходя из принципа открытости и прозрачности деятельности ГПУ и ее должностных лиц, принято решение о публикации деклараций за 2010 г. в полном объеме. Чего, к сожалению, не скажешь о других госслужащих.

С судами, несмотря на открытость и доброжелательность самих судей, все тоже достаточно непросто. Например, получить рабочий, т. е. служебный номер телефона судьи практически невозможно. Исключением являются, пожалуй, председатели судов, и то в силу своих административных должностей. Так что вопрос о том, является ли служебный номер телефона судьи конфиденциальной, персональной или публичной информацией, тоже остается открытым.

Даже после поверхностного анализа норм двух законов сам собой напрашивается вывод о том, что ЗУ «О защите персональных данных» вообще не регулирует отношения, связанные с предоставлением публичной информации. Но поскольку критерии персональных данных в этом документе очень широки, если не сказать размыты, это дает возможность бюрократам лавировать при ответах на запросы и практически на свой выбор предоставлять или не предоставлять информацию. И дабы избежать этого, следует в своих запросах, кроме обязательных требований, установленных Законом, выстраивать логическую цепочку, почему та или иная информация является публичной и должна быть предоставлена, а не относится к персональным данным, которые не подлежат разглашению. В противном случае за раскрытием данной информации придется обращаться в суд.

Егор Желтухин,

«Судебно-юридическая газета»

**Нота бене**

Под грифом «служебная» можно скрыть практически любую информацию

Предусмотренная в Законе «О доступе к публичной информации» возможность присвоения любой информации грифа «Для служебного пользования» фактически делает его неэффективным. Правила и условия применения «служебного» грифа четко не прописаны, а это приведет к тому, что «неудобная» для разглашения информация будет признаваться «служебной». Более того, за грифом «ДСП» (для служебного пользования) можно утаить даже не весь документ, а лишь несколько наиболее важных его моментов. Конечно, за неоправданное присвоение «служебного» грифа ответственное лицо понесет наказание в виде штрафа до 820 грн, но такая скромная фискальная мера вряд ли удержит чиновника от желания «прикрыть» ту или иную информацию. Кроме того, пока общественность будет разбираться, почему был присвоен «служебный» гриф и было ли это целесообразно, запрос может в принципе потерять актуальность.

Примечательно, что доступ к информации с грифом «ДСП» все же можно получить в соответствии с ч. 2 ст. 6 Закона. Но, почитав указанную статью, легко прийти к выводу, что на самом деле механизмов и инструкций по реализации доступа к ограниченной информации нет.

**Комментарии**

Зампредседателя Комитета ВР по вопросам промышленной и регуляторной политики и предпринимательства Ксения Ляпина:

– Это два совершенно разных закона, которые регулируют разные правовые отношения. ЗУ «О предоставлении публичной информации» говорит об обязательстве предоставить публичную информацию, т. е. информацию о публичном лице, которое выступает не просто как Иванов Иван Иванович, а как представитель власти, а не скажем, о частных предпринимателях или любом другом частном лице, которых как раз в первую очередь и касается ЗУ «О защите персональных данных». В этом случае права и обязанности чиновника меняются, поскольку он имеет статус публичного лица. Поэтому я считаю абсолютно безосновательными отписки со ссылкой на ЗУ «О защите персональных данных» о непредставлении публичных данных, если запрашивается информация о публичном человеке, и она имеет значение публичного характера – например, когда это связано с тратой бюджетных средств, возможным влиянием на конкурентную среду в государстве и т. д. Это публичная информация, она не может защищаться ЗУ «О защите персональных данных».

Председатель подкомитета по вопросам предпринимательства Комитета ВР по вопросам промышленной и регуляторной политики и предпринимательства Михаил Чечетов:

– Если есть конфликт двух субъектов, то такой конфликт в любой цивилизованной стране разрешает суд. Поэтому как выход из ситуации я вижу обращение в суд в случае, если кто-то считает, что ему неправомерно отказали в предоставлении информации. Конечно, важна и мотивация отказа. Если отказ аргументирован, это одно дело, если нет – совсем другое. Есть разные виды информации: служебная, секретная. В этой связи мне кажется, мы не должны открываться перед всеми. И тем, кто работает на государственной службе, чиновникам, им виднее, какую информацию стоит обнародовать, а какую нет, поскольку, в отличие от тех же журналистов, они работают на государство.

Судья Высшего административного суда Украины Александр Гашицкий:

– Есть перспектива обращения в суд, если кому-то было отказано в предоставлении публичной информации, хотя бы в том плане, что наконец-то суд своим решением, при условии, конечно, что такое решение вступит в законную силу, создаст своего рода прецедент и расставит все точки над і. Так что считаю, что необходимо обращаться в суд. Законы, конечно, сложные, и, кроме того, что находятся в коллизии друг с другом, также находятся в коллизии и с другими законами, например ЗУ «Об обращении граждан». И эти пусть не всегда коллизии, но разночтения могут пониматься по-разному различными субъектами – потребителем информации и тем, кто ее предоставляет. Если в предоставлении информации отказано, должно быть разъяснение на этот счет, в т. ч. с предоставлением документов, на которые ссылается госорган. Например, это может быть какая-то инструкция. На законодательном уровне прописано, как должен действовать субъект властных полномочий, имеющий в своем распоряжении такую информацию.