Первый министр госбезопасности Всеволод Меркулов ? интеллигент и скромный палач в одном лице

Судьба Всеволода Меркулова могла быть типичной для русского дворянина, родившегося в конце девятнадцатого века в семье офицера: кадетский корпус, военное училище, производство в офицеры, мировая война, геройская смерть или белая армия и эмиграция. Вышло иначе. В 1903 году капитан Николай Меркулов умер, и его вдова с восьмилетним Севой переехали из азербайджанского городка Закаталы в столицу Закавказья – Тифлис. Благодаря солидным связям и блестящему образованию молодая вдова (ведь она происходила из грузинского княжеского рода) вскоре смогла получить место директора в Тифлисском училище для слепых детей. Сева Меркулов был определен в Третью мужскую гимназию.

Дух противоречия

Учился он успешно, но именно в это время у него появилась черта, которая определила всю его дальнейшую жизнь. Склонность к неожиданным, противоречивым ходам. В гуманитарной гимназии он увлекся электротехникой настолько, что его статьи печатали в Одессе в специальном журнале. А когда в 1913 году поступил на физико-математическое отделение Санкт-Петербургского университета, начал писать и публиковать рассказы о студенческой жизни. А вот тяги к военной службе он не испытывал. Однако осенью 1916 года, когда положение на русско-германском фронте стало катастрофическим, его таки призвали в армию. Но после месяца службы рядовым в Петербургском студенческом батальоне он попал на ускоренные офицерские курсы и после их окончания едва не угодил в составе маршевой роты на фронт. На его счастье, в октябре 1917 года произошла революция. Прапорщик Меркулов вернулся в Тифлис.

Начавшийся в 1918 году сезон независимости в Грузии Всеволод Меркулов пережидал, работая учителем в школе для слепых, которую по-прежнему возглавляла его мать. Правительство грузинских меньшевиков приглашало для своей защиты то немецкие и турецкие, то английские войска, и дворянин Меркулов наперекор происхождению примкнул к большевикам. Возможно, что именно тогда он познакомился с работавшим в постпредстве РСФСР под фамилией Лакербая и выполнявшим спецзадания разведки Красной армии Лаврентием Берия. В 1921 году, вскоре после прихода в Грузию большевиков, Всеволод Меркулов становится делопроизводителем в Грузинской ЧК.

Для человека с социально чуждыми корнями карьера Меркулова в ЧК развивалась просто-таки стремительно. В 1925 году он становится начальником сначала информационно-агентурного, а затем экономического отдела Грузинского ГПУ. Его принимают в партию. Но и тут проявился дух противоречия. Всеволод Меркулов женился на дочери эмигрировавшего за океан царского генерала Яхонтова, товарища военного министра во Временном правительстве Керенского. Руководя некоторое время следствием в Аджарском ГПУ, он позволял себе время от времени либеральные выходки – прекращал дела на людей, не казавшихся лично ему врагами пролетарской власти. Так, он выпустил из тюрьмы кинорежиссера Льва Кулешова, который, по словам сына Меркулова, был благодарен за это его отцу всю оставшуюся жизнь. Тем не менее чекист Меркулов продолжал получать повышения – в 1931 году он назначен начальником секретно-политического отдела ГПУ по всему Закавказью, а также стал обладателем главной ведомственной награды – знака «Почетный работник ВЧК-ГПУ». Секрет его непотопляемости был тогда широко известен в узких чекистских кругах. Меркулов стал спичрайтером для своего плоховато знающего русский язык шефа – председателя Закавказского ГПУ Лаврентия Берии.

Член «банды Берии»

Наверняка Меркулов вместе с другими соратниками Берии участвовал в проведении большой чистки в Грузии. Но в отличие от своих коллег он не был замечен в крохоборстве. Братья Кобуловы в 1937 году на законных и не вполне основаниях получили немало ценного имущества арестованных и расстрелянных. Нарком внутренних дел Грузии Сергей Гоглидзе специализировался на накоплении драгоценностей. Но в отношении Меркулова никакой подобной информации в архивных документах не осталось. Судя по всему, Меркулов выполнял приказы, стараясь как можно меньше запачкаться. Быть может, он тешил себя и близких мыслью, что его нынешнее положение временное, что он вот-вот вернется к литературной работе.

Очередной поворот линии партии застал Берию и его команду врасплох. В августе 1938 года в Кремле решали – что делать с зарвавшимся наркомом внутренних дел Ежовым. И 20 августа «железному наркому» навязали нового первого зама – Лаврентия Берию. А вслед за ним в Москву, в НКВД, перебралась и треть аппарата грузинского ЦК. В октябре 1938 года Меркулов возглавил контрразведывательный отдел Главного управления госбезопасности НКВД (ГУГБ), а в декабре, когда Ежова сместили окончательно, стал начальником ГУГБ и первым заместителем Берии. Правда, взятые им на себя чисто канцелярские функции не освобождали Всеволода от участия в явных злодеяниях. Ему подчинялась спецлаборатория, в которой эксперименты проводились на заключенных.

Он же, судя по документам по Катынскому делу, в 1940 году был членом «тройки», определявшей, кого из попавших в советский плен польских офицеров следует расстрелять как потенциальных врагов. Если верить чекистским источникам, Берия не раз ругал Меркулова – «мягкотелого интеллигента» – за то, что тот отказывается бить подследственных. Однако в литературе о репрессиях встречаются упоминания о том, что Меркулов допрашивал арестованных с применением средств устрашения. Скорее всего, правда и то, и другое.

Перед закатом

В целом Меркулов достиг значительных высот в политической деятельности – в 1946 году он стал первым министром госбезопасности СССР. И все же в послевоенный период Меркулов как-то сник. Нет, внешне он оставался прежним. Всегда исключительно вежливым и внимательным к подчиненным. Он, кстати, был единственным шефом ГБ, который платил за книги и товары, которые сотрудники покупали по его просьбе. Причиной его плохого настроения была усталость от бесконечной аппаратной войны. Отец народов разделял спецслужбы, заставляя их решать одни и те же задачи, конкурируя друг с другом. И если НКВД Берии и НКГБ Меркулова всегда могли договориться по простой причине – Меркулов по-прежнему беспрекословно подчинялся Берии, НКГБ и «Смерш» враждовали насмерть. И мягкотелый интеллигент Меркулов раз за разом начал проигрывать грубому шефу «Смерша» Виктору Абакумову.

Но все-таки успехи или неуспехи Меркулова сыграли в его отстранении от должности второстепенную роль. После войны Сталину нужно было уменьшить выросший политический вес Берии. Сначала его самого отстранили от руководства НКВД, а затем настала очередь Меркулова. Сталин обвинил его в том, что он не может правильно сформулировать задачи госбезопасности. Комиссия ЦК по проверке МГБ нашла в работе Меркулова массу недостатков.

Впрочем Меркулов не долго сидел без работы: в 1947 году Всеволод был приписан к Министерству внешней торговли, а в 1950 году его назначили министром госконтроля. Все это время он старался вести себя как можно более незаметно – пытался быть политически отыгранной картой. Так что признать Меркулова пособником Берии после ареста Лаврентия Павловича сразу даже и не смогли. Его вызывал к себе Хрущев и просил написать заявление о том, что Берия – агент иностранных разведок. Но это было равнозначно тому, чтобы подписать и себе смертный приговор. Меркулов отказался. Его передали прокуратуре. Но и здесь он согласился написать лишь то, что сожалеет, что работал с Берией.

В лубянских архивах не было ничего, что бы можно было поставить ему в вину, не бросая тень на членов политбюро. Наконец кто-то вспомнил о сидевшем в тюрьме начальнике спецлаборатории Майрановском. Меркулов подписывал положение о лаборатории. Значит, участвовал в заговоре с целью отравить руководителей страны.

С очередного допроса в прокуратуре – 18 сентября 1953 года – Всеволод Николаевич не вернулся, а еще через некоторое время домашние генерала армии Меркулова узнали о том, что он вместе с другими членами «банды Берии» приговорен к высшей мере наказания