Князь Вяземский ? прокурор Екатерины ІІ

Александр Вяземский (3 августа 1727 — 8 января 1793) — князь, русский государственный деятель, генерал-прокурор

Нет ничего более постоянного, чем временное. Когда князь Александр Алексеевич Вяземский был назначен на пост генерал-прокурора, многие ухмылялись – императрица куражится, а потому и сделала одним из наиболее видных госчиновников человека, далекого от интриг. А между тем Александр Алексеевич занимал эту должность дольше всех российских прокуроров – почти тридцать лет. При этом его деятельность не ограничивалась организацией работы прокурорской системы и надзором за отправлением правосудия, а была весьма разнообразна и временами настолько расширялась, что охватывала все основные отрасли государственного управления. Он пользовался полным доверием Екатерины II и был надежным и верным проводником всех ее идей и новшеств в области государственного устройства и управления, юриспруденции, финансов.

А.А. Вяземский родился в 1727 г. в семье флотского лейтенанта. Он принадлежал к старинному русскому княжескому роду, начало которому положил внук Владимира Мономаха – князь Ростислав-Михаил Мстиславович Смоленский. Родоначальником же рода Вяземских считается его правнук, князь Андрей Владимирович, прозванный «Долгая рука», который получил в удел Вязьму. Он был убит в битве на реке Калке. От его сына Василия и пошла ветвь рода Вяземских, к которой принадлежал Александр Алексеевич.

Свое образование Вяземский получил в сухопутном кадетском корпусе. В 1747 г. двадцатилетним юношей он окончил корпус, получив довольно прочные знания в области математики, фортификации, географии и истории, и в чине прапорщика был причислен к армии. В его аттестате было отмечено: «Скончал геометрию и регулярную фортификацию, учился иррегулярной с атакою, рисует ландшафты красками хорошо, разумеет и говорит по-немецки, переводит с российского на немецкий язык, нарочито сочиняет немецкие письма по диспозиции и переводит с немецкого на российский язык, учился истории универсальной, географии по гоманским картам и истории специальной новейших времен, фехтует несколько, танцует минуеты». В этом лаконичном аттестате уже наглядно просматриваются разносторонние дарования молодого князя, позволившие ему в дальнейшем занять и прочно удерживать не одно десятилетие такую высокую должность в Российской империи, какой была должность генерал-прокурора.

В 1756 г. началась война с Пруссией, получившая название «семилетней войны». Одержав несколько важных побед над прусскими войсками при Гросс-Эгерсдорфе (1757 г.), Цорндорфе (1758 г.), Кунерсдорфе (1759 г.), русские войска в 1760 году вступили в Берлин. В этой войне Вяземский не только участвовал в сражениях, но и выполнял специальные, тайные, поручения командования, едва не стоившие ему жизни. К концу войны он занимал уже довольно высокий чин генерал-квартирмейстера и был хорошо известен Екатерине II, которая ценила его работоспособность и честность.

Когда в 1762 г. начались серьезные волнения горнозаводских крестьян на Урале, без меры притесняемых владельцами заводов, Екатерина II именно князю Вяземскому поручила труднейшую миссию по их усмирению и улаживанию взаимоотношений с хозяевами. Он возглавил специально созданную для этих целей Следственную комиссию, получив от императрицы практически неограниченные полномочия, которыми он, как надеялась Екатерина II, сумеет распорядиться разумно и осмотрительно, не усугубит положение и не прольет крови. И эти надежды Екатерины II Вяземский полностью оправдал. В апреле 1763 г. Екатерина II писала в специальном указе Вяземскому: «Мы ревностью и трудом вашим по сему делу весьма довольны и обнадеживаем вас непременной нашей вам за то благодарностью». Успешные действия Вяземского по усмирению горнозаводских крестьян, проявленные им при этом сдержанность, гуманность и благоразумие, в сочетании с твердостью, прямотой и решительностью, натолкнули Екатерину II на мысль поставить его во главе прокурорских органов. Она уже давно подумывала о замене генерал-прокурора Глебова, но не было подходящей кандидатуры. Не каждый сановник, приближенный ко Двору, по мнению императрицы, способен был справиться с генерал-прокурорскими обязанностями.

В декабре 1763 года императрица вызвала из Екатеринбурга Вяземского, а 3 февраля 1764 года Екатерина II издала указ: «В рассуждение некоторых обстоятельств, касающихся до генерал-прокурора Глебова, повелеваем впредь до указа отправлять генерал-прокурорскую должность генералу и квартирмейстеру князю Александру Вяземскому». Екатерина II придавала должности генерал-прокурора исключительно важное значение. Выбрав для этого князя Вяземского, она уже не меняла его, всячески поддерживала и только направляла в нужное ей русло деятельность главы прокурорского надзора. При вступлении в должность генерал-прокурора Вяземский получил от Екатерины II собственноручно написанное ею «Секретнейшее наставление». Это примечательный документ той эпохи. Ни до этого, ни после генерал-прокуроры Российской империи не получали от монархов таких подробных наставлений по всем основным вопросам их деятельности. Причем в нем не очерчивались какие-либо границы его служебных обязанностей, а давались принципиальные установки его взаимоотношений с Сенатом и сенаторами, обращалось внимание на те вопросы, которым он должен был уделить внимание в первую очередь.

Екатерина II со всей откровенностью писала, почему ее не устраивал предшественник Вяземского на посту генерал-прокурора. «Прежнее худое поведение, корыстолюбие, лихоимство и худая вследствие сих свойств репутация, не довольно чистосердечия и искренности против Меня нынешнего генерал-прокурора, – все сие принуждает Меня его сменить». Императрица далее писала, с кем придется иметь дело генерал-прокурору. Она обещала ему свое полное доверие и поддержку, а от него требовала «верности, прилежания и откровенного чистосердечия». А.А. Вяземский строго придерживался данного ему наставления и пользовался полным доверием императрицы, что позволило ему не только долго удерживать высокий пост, но и значительно расширить свои полномочия. С 1780-х он стал заведовать не только делами юстиции, но также и внутренних дел, и финансов. Деятельно руководил он подчиненными ему прокурорами, направляя им наставления и поручения, а также Тайной экспедицией, занимавшейся расследованием политических преступлений. При нем были введены в действие Учреждения для управления губерниями (1775 г.), которые подробно регламентировали права и обязанности местной прокуратуры. За «прилежание, усердие и ревность к пользу службы» удостоен множества наград, в том числе орденов Св. Андрея Первозванного и Св. Александра Невского. Имел воинский чин генерал-поручика и гражданский — действительного тайного советника.

В начале 1790-х годов А.А. Вяземский стал все чаще и чаще болеть. Он уже не мог в полную силу выполнять свои обязанности и просился в отставку, но Екатерина II все тянула с этим вопросом. В сентябре 1792 года, когда он был уже прикован к постели, она все-таки вынуждена была принять отставку. Обязанности Вяземского, которые он выполнял к концу жизни, Екатерина II возложила на четверых человек.

Князь А.А. Вяземский скончался 8 января 1793 г.

Инфосправка

Граф Румянцев: «Из обыкновенного квартирмейстера у Вас вышел государственный человек»

А.А. Вяземский стал для Екатерины II приблизительно тем же, чем был первый генерал-прокурор Ягужинский для Петра I. Хотя он и не отличался выдающимися способностями, но был исключительно трудолюбив и «тянул» не только прокурорские обязанности, но и многие другие. В момент назначения генерал-прокурором князю Вяземскому было 37 лет. Это назначение вызвало искреннее удивление у многих приближенных к Высочайшему двору сановников – ведь князь не считался фаворитом императрицы и, по их мнению, не мог рассчитывать на столь высокую должность в государственной иерархии.

Граф Румянцев говорил Екатерине II: «Ваше величество, делаете чудеса, из обыкновенного квартирмейстера у Вас вышел государственный человек». А Семен Порошин (учитель сына императрицы Павла) в своем дневнике за 17 ноября 1765 года сделал такую запись: «Никита Иванович Панин изволил долго разговаривать со мною о нынешнем генерал-прокуроре Вяземском и удивляется, как фортуна его в это место поставила; упоминаемо тут было о разных случаях, которые могут оправдать сие удивление».

Но Екатерина II обращала мало внимания на эти разговоры. При выборе генерал-прокурора для нее важнее всего были интересы государства.

«Совершенно секретно»

При назначении А.А. Вяземского на должность генерал-прокурора, Екатерина II собственноручно написала ему подробнейшее наставление, которое мы частично приводим. Следует заметить, что ни один монарх в России, ни один руководитель Временного правительства или Советского Союза не давал столь обстоятельного наставления по вопросам организации органов прокуратуры, причем собственноручного, как это сделала Екатерина II.

Секретнейшее наставление императрицы Екатерины II генерал-прокурору князю А. А. Вяземскому (1764)

«Вам уже известно, что Вы имеете заступить генерал-прокурорское место.

… Вам должно знать с кем вы дело иметь будете. Ежедневные случаи вас будут ко Мне предводительствовать, Вы во Мне найдете, что я иных видов не имею, как наивящее благополучие и славу отечества, и иного не желаю, как благоденствия Моих подданных, какого бы они звания не были. Я весьма люблю правду и вы можете ее говорить, небоясь ничего и спорить против Меня без всякого опасения, лишь бы только то благо произвело в деле. Я слышу, что вас все почитают за чеснаго человека. Я ж надеюсь Вам опытами показать, что у двора люди с сими качествами живут благополучно. Еще к тому прибавлю, что Я ласкательства от вас не требую, но единственно чистосердечное обхождение и твердость в делах.

… Труднее вам всего будет править Канцелярии Сенатской и не быть подчинеными обмануту. Сию мелькость яснее вам чрез пример представлю. Француской Кардинал де-Ришелье, сей премудрой министр, говаривал, что ему меньше труда править государством и Европу вводить в свои виды, нежели править Королевской Антикаморою, понеже все празно живущие придворные ему противны были и препятствовали ево болшим видам своими низкими интригами. Один для вас только остается способ, которого Ришелье не имел, переменять всех сумнителных и подозрителных без пощады.