Формула идеального правосудия: принцип непрерывности, преемственность системы и дозированное применение зарубежного опыта

Мы привыкли придумывать новые реформы и внедрять новеллы по улучшению отечественного правосудия. Часто украинский законодатель обращается за советом к европейским правовым организациям и международному опыту. Однако почему-то так редко мы вспоминаем об опыте собственном, ведь отечественное правосудие насчитывает не одну сотню лет во времена разного режима и правовых систем. Почему бы не посмотреть на недавнее советское прошлое с другой стороны и не позаимствовать собственный положительный опыт прошлых лет?

Такими предложениями поделился с «Судебно-юридической газетой» судья с многолетним стажем работы, заместитель председателя Апелляционного суда Киевской области Валентин Зубарь.

– Валентин Васильевич, сейчас много говорят о том, каким будет новый Высший суд по гражданским и уголовным делам. А как вы считаете, нужна ли нашей стране многоуровневая система обжалования по всем категориям дел?

– Должна быть построена такая система обжалования по разным категориям дел, которая обеспечивала бы процедуры подачи жалоб до суда самой высшей инстанции. Сейчас у нас приняли ряд законов по админправонарушениям, и для них апелляционная инстанция является последней. Поэтому очень часто люди не удовлетворены решениями апелляционных инстанций, но ничего уже сделать не могут.

Я далек от того, что по каждой категории дел нужно предусматривать многоуровневую систему обжалования, но, с другой стороны, никто ведь не застрахован от судебной ошибки. Может быть, судья чего-то не знал или сторона каких-то документов не представила, что привело к тому, что не исследовали все обстоятельства, которые должны были исследовать. Поэтому система обжалования должна быть предусмотрена от самого низа до самого верха. И эта система должна быть оперативной – не растягиваться на годы или месяцы. Было бы идеально, чтобы рассмотрение дел во всей судебной системе (от суда первой инстанции до кассационного уровня) занимало максимум 6 месяцев.

– Это очень быстро. Разве такие сроки реальны?

– Да. Например, в Советском Союзе судебное решение местного суда могло дойти до Верховного суда вообще за 3 месяца. Взять, к примеру, трудовой спор. Для этой категории дел было предусмотрено немедленное исполнение решений и сокращенные сроки рассмотрения дела. Как таковой апелляции раньше не было, а областные суды были кассационными инстанциями, и был надзор за соблюдением законности судебных решений в Верховном Суде.

Приблизительная процедура в советское время была следующая. Допустим, сторону не устроило решение первой инстанции. Тогда она должна была написать жалобу в областной суд в порядке кассации, областной суд рассматривает ее, и если жалобщика и этот результат не устроил, он может обратиться в Президиум суда с еще одной жалобой, и Президиум уже в порядке надзора высказывает свое виденье спорного вопроса. И если опять сторона не удовлетворена результатами, то она может обратиться в Верховный суд. Весь путь обжалования судебных решений вплоть до самой высшей инстанции занимал примерно 3 месяца, максимальный срок был полгода, в крайних случаях.

– А не страдало ли правосудие от такой быстрой процедуры?

– Нет. Объясню почему. Например, в уголовном производстве был заложен принцип непрерывности, он и сейчас существует, но подразумевает уже не то, что раньше. Так вот, в УПК было написано, что во время рассмотрения одного дела судье запрещено слушать какие-либо другие дела. То есть если судья начал рассматривать уголовное дело, то пока он не примет решения по делу и не закроет его, любое другое дело рассматривать он не имел права. Тогда судей было намного меньше, но все они успевали рассматривать дела качественно и в кратчайшие сроки: максимум судья слушал одно дело на протяжении трех дней. Он мог, конечно, огласить перерыв, но других дел за это время не имел права рассматривать. А у нас сейчас как получается: сторона подала иск, потом слушание назначается, а потом переносится, откладывается, и этот срок тянется и тянется. И так до 2-х лет может тянуться.

В 90-х годах эту маленькую фразу, что судья не может рассматривать несколько дел одновременно, исключили, и судья смог рассматривать одновременно несколько десятков дел. Теперь получается, что судья заслушал одно дело, перешел в другой кабинет, где сразу рассматривает другое дело. И так может быть 3-4 раза за день. Получается, что у судьи все путается в голове: и обстоятельства дела, и все остальное. А если бы он сел, заслушал одно дело, вынес решение и поставил в нем точку, то это было бы намного лучше для качества судебного решения и намного сократило бы сроки. Но почему на это пошли? Когда в 90-х начали массово менять законодательство, то судейский корпус, который был на то время, очень тяжело справлялся со всем количеством поступивших дел. Однако я считаю, что сегодня настало время вернуть в судебный процесс норму о «непрерывном» рассмотрении уголовных дел судьей.

– Если мы уже переходим на сравнение сегодняшнего правосудия с советским, то, как Вы считаете, сегодня судьи лучше или хуже справляются со своими обязанностями?

– Последнее время наблюдается существенное ухудшение качества рассмотрения дел и изготовления судебных решений. Это все говорит о том, что те судьи, которые сейчас приходят, не имеют большого стремления повышать свою квалификацию. У нас сегодня отсутствует эффективная система подготовки судей. Если вновь сравнить нашу реальность с той системой, которая была буквально еще 30 лет назад, то я могу сказать, что лучше той системы, наверное, сложно что-то придумать.

У нас создают сейчас институты, академии, пытаются организовать при вузах институт судей. Но с тем, чтобы научить будущего судью квалифицированно работать, далеко не каждое учебное заведение сможет справиться. Теперь сравним это с тем, что было. Дела рассматривались судьей и двумя народными заседателями. Вчерашний студент, получив диплом, приходил и устраивался на работу в управление юстиции, которое и назначало его стажистом в суд. Он приходил в суд и был непосредственно под надзором председателя суда. Судья уже давал оценку знаниям, итогам работы и моральным качествам стажиста, и если все выводы были положительными, то его выбирали от трудового коллектива народным заседателем. И теперь уже он непосредственно с судьей рассматривал дела.

Законодательство на тот момент гласило, что решения суда может составлять любой субъект, отправляющий правосудие, то есть это мог быть и профессиональный судья, и народный заседатель. Получается, что этот человек, назовем его кандидат на должность профессионального судьи, уже составлял решения суда по любой категории дел, брал на себя определенную ответственность, а председательствующий судья надзирал за этим процессом, проверял и подписывал решение. Когда судья вычитал несколько решений народного заседателя, и все они подошли, этот кандидат показывал хорошие успехи, то через год после такой стажировки судья давал положительное заключение, что кандидат может занимать судейскую должность. Поэтому когда этот бывший стажист становился судьей, он уже из собственного опыта знал, как слушать дело, как относиться к сторонам, какие требования выставлять. Это то хорошее, что мы постепенно теряем и забываем. Можно ведь сегодня вновь создать систему профессиональных судей, чтобы будущий судья работал под контролем профессионального судьи и учился его опыту. Это сыграло бы положительную роль для обучения судей.

Наш законодатель сейчас пытается придумать какую-то наиболее эффективную систему, а я бы посоветовал: давайте используем свой опыт, давай воспользуемся тем, что уже было и прошло проверку на эффективность.

– Раз уж мы заговорили о реформировании законодательства, то какие бы Вы дали рекомендации относительно уголовного законодательства как судья с многолетним стажем?

– Все, что касается реформ криминальной юстиции, должно идти одним блоком с УПК и УК. Это два определяющих кодекса, которые должны базироваться на законе «О судоустройстве». Все эти документы определяют категории дел, в каком суде они должны рассматриваться, какие участники должны быть в процессе и прочее. Возвращаясь вновь к старой практике, УПК был принят в 1960 г., и УК в 60-м, так что они в принципе шли одним блоком. Сюда же подвязывается и Исправительно-трудовой кодекс.  

Поэтому если на данный момент сказать, что принятие нового УПК решит все проблемы – это будет неправильно. Он должен четко согласовываться с другими законодательными актами, например, с новым Законом «О судоустройстве и статусе судей». Но если говорить непосредственно о Кодексе, то на моей памяти уже около 10 лет он разрабатывается и принимается, но никакого результата пока нет. Стержнем всего законодательства и любого кодекса должна быть защита и охрана прав граждан, восстановление нарушенных прав. А работа по написанию и систематизации такого законодательства чрезвычайно сложная, поэтому создавать что-то новое не нужно. Нужно восстанавливать и развивать то, что у нас уже есть.

Даже если мы слепо используем опыт каких-то других стран, то он работать не будет. Хотя некоторые моменты можно взять и переработать под наше законодательство. Например, в Германии есть уникальный институт судебных следователей, поскольку в суд выносятся вопросы дознания и судебного следствия. На мой взгляд, это интересный институт и подходящий для нашей системы. Я смотрел, как эта система работает у немцев, и у меня сложилось позитивное впечатление. Такую систему можно и нам перенять, при определенных условиях она будет эффективной, если ее хорошо выписать в законах, то она принесет нам пользу. А по большому счету, нужно иметь свое, исходя из нашего понимания, менталитета, времени и места, в котором мы живем.

Беседовала Алена Михайленко,

«Судебно-юридическая газета»