?Грош цена слову прокурора!?

Александр Яковлевич Пассовер родился в 1837 г. в городе Умани, отец и дед его были врачами. В 1867 г. закончил юридический факультет Московского университета. Был оставлен при университете для научной работы и направлен для дальнейшего обучения за границу. По возвращении выдержал экзамен на звание магистра государственного права, но изменившиеся обстоятельства заставили его покинуть ученое поприще. Он поступил в Министерство юстиции, состоял секретарем при прокуроре Московской судебной палаты. Вскоре был назначен товарищем (заместителем) прокурора при Владимирском окружном суде. Свободное судебное слово в те времена возможно было только в адвокатуре, и выдающиеся юристы устремлялись именно туда.

В 1871 г. А.Я. Пассовер вышел в отставку, переехал в Одессу и стал присяжным поверенным, где быстро занял лидирующее место среди одесских адвокатов. «Его речи — оригинальные по разработке и искусные по диалектике — вскоре завоевали ему известность выдающегося адвоката-цивилиста. К нему стали обращаться за консультациями, приглашали защитником по сложным и запутанным делам. В кассационном Сенате прислушивались к его мнению, обнаруживавшим у А.Я. большую эрудицию, широкую точку зрения и тонкий анализ. По преимуществу цивилист, А.Я. нередко появлялся и в роли защитника по уголовным делам» (Афанасьев Н. И. «Современники: Альбом биографий». — Т. 1. — СПб, 1909)

В 1874 году Александр Яковлевич переезжает в С.-Петербург, где продолжает работать присяжным проверенным. Именно здесь он заключил соглашение на защиту таганрогского миллионера-контрабандиста Вальяно. История не сохранила имен судьи и прокурора в этом процессе, но их диалог с защитником А.Я. Пассовером достаточно точно передал молодой писатель А.П. Чехов в рассказе «Тайна ста сорока четырех катастроф, или русский Рокамболь».

В восьмидесятых годах ХІХ ст. Таганрог бойко торговал с заморскими странами. Молодой торговый маклер Вальяно неожиданно для всех сказочно разбогател. Долго никто не мог понять, каков источник его богатства. А когда стало ясным, то Вальяно был уже так богат, что не боялся разоблачений. Вальяно был контрабандистом особого рода: он ввозил запрещенные товары целыми пароходами. Существовало таможенное правило: после того, как чиновники проверяли груз и начисляли пошлину, грузовладелец был вправе или, оплатив пошлину, забрать с парохода товар, или, отказавшись от оплаты, утопить груз на рейде. Акт о потоплении груза подшивался к делу, и пароход уходил в обратный рейс. В действительности никакого потопления не было. У Вальяно была зафрахтована целая флотилия турецких фелюг — вместительных лодок, и весь груз с борта парохода, а не со дна Азовского моря, попадал в подвалы особняка Вальяно.

В то время в Таганрог прибыл новый прокурор, охваченный жаждой разоблачений. Он возбудил дело против Вальяно, которое двигалось с необычайной быстротой. Никакие попытки подкупить прокурора не удались. Вальяно грозили три месяца тюрьмы, а главное — штраф за контрабанду в размере 12 миллионов рублей. Естественно, что Вальяно не пожалел денег на адвоката. Защищать его приехал Пассовер — звезда Санкт-Петербургской адвокатуры. Гонорар составил три тысячи рублей — деньги по тем временам очень большие.

И вот идет заседание суда. Допрос свидетелей по делу прошел спокойно. Защитник, к удивлению обвинения, не задал ни одного вопроса. Вот уже начал обвинительную речь прокурор: «Господа судьи, господа присяжные заседатели! Доказана ли вина подсудимого Вальяно в том, что он систематически перевозил на турецких фелюгах контрабанду? Да, доказана!». Речь прокурора длилась три часа и выглядела, как хорошо построенная теорема: а) груз прибывал в адрес Вальяно; б) неоплаченный таможенными сборами груз перегружался на фелюги; в) груз на фелюгах подвозился к подкопу в доме Вальяно. Следовательно, Вальяно — контрабандист. Прокурор запросил для Вальяно три месяца тюремного содержания и конфискацию имущества на сумму 12 миллионов рублей.

Защитник в своем выступлении был необычайно краток. Его речь заняла пять минут: «Вальяно ввозил товары, не оплаченные таможенными сборами на турецких фелюгах? Да, господин прокурор это блистательно доказал, и я, защитник, опровергать эти факты не собираюсь. Но составляют ли эти действия состав преступления контрабанды? По действующему закону нет. Вальяно должен быть оправдан, так как перевозил груз через таможенную границу именно на турецких фелюгах. А в разъяснении судебного департамента сената дан исчерпывающий перечень всех видов морского транспорта при контрабанде: лодки, баркасы, шлюпки, плоты, даже спасательные пояса и обломки кораблекрушения, даже пустые бочки из-под рома. В этом перечне плоскодонные турецкие фелюги не упоминаются. А разъяснения правительствующего сената распространительному толкованию не подлежат».

«Вам угодно реплику?» — спросил судья у прокурора. Бледное лицо прокурора залилось краской. Он вскочил и почти закричал дрожащим голосом: «Вальяно — контрабандист! Если бы он им не был, он не мог бы заплатить своему адвокату миллион рублей за защиту!». В зале все ахнули. Миллион рублей?! Неслыханная цифра!

«Да, я получил миллион, — спокойно ответил защитник. — Значит, так дорого ценятся мои слова! А теперь посчитаем, сколько же стоят слова прокурора». «В год прокурор получает три тысячи рублей, — высчитывал вслух адвокат, — в месяц — триста, стало быть, в день, в том числе и сегодняшний день, — рублей десять. Произносил прокурор свою речь сегодня три часа, сказал за свои десять рублей 45 тысяч слов. Сколько же стоит слово прокурора?».

Вытянувшись, Пассовер крикнул: «Грош цена слову прокурора!»

В зале раздался гомерический хохот. Когда порядок был восстановлен, прокурор потребовал занесения в протокол судебного заседания «циничной» выходки адвоката. Однако на судью произвело сильное впечатление вовремя приведенное столичным адвокатом разъяснение судебного департамента сената по контрабанде. «Не вижу никакого цинизма, господин прокурор, в приведенной справке о получаемом вами окладе содержания». Процесс был выигран. Через час из зала суда Вальяно уходил оправданным и сохранившим свои миллионы.