Марафон в Верховный Суд: кто победит?

Что происходит с конкурсом в ВС, и успеет ли ВККС провести его в сроки?

Вячеслав Хрипун,
«Судебно-юридическая газета»

Конкурс в Верховный Суд достиг кульминационного этапа — его участники уже прошли тестирование и сдали практическое задание. Результаты тестирования оказались неожиданными для многих судей и наблюдателей: преодолеть этот барьер не смогли около 90 претендентов, среди которых более 10 действующих судей судов высших инстанций. Вопреки первоначальным предположениям, оба экзамена оказались чрезвычайно сложными для кандидатов.

Не обошлось и без информационных атак со стороны общественности и Общественного совета добропорядочности, которые заявили, что не все кандидаты в Верховный Суд находились в равных условиях, а работе Высшей квалификационной комиссии судей (ВККС) не хватает прозрачности. Кульминацией стали события 1 марта, когда группа общественных активистов во главе с членами Общественного совета добропорядочности, ворвавшись в здание Комиссии, потребовали предоставить им доступ к судейским досье и не проводить собеседования с претендентами без выводов Совета добропорядочности.

Возникшие затруднения с проверкой работ кандидатов в будущую кассационную инстанцию страны и необходимость получить выводы от Совета добропорядочности могут отразиться на сроках проведения конкурса и, соответственно, формирования нового Верховного Суда. Что происходит вокруг конкурса в главную кассационную инстанцию страны, разбиралась «Судебно-юридическая газета».

Стресс и жажда

Хотя некоторые кандидаты накануне экзаменов полагали, что пройдут тестирование и практическое задание легко, и даже критиковали тестовые задания за их «простоту», для многих они оказались сложными.

Всего претенденты должны были ответить на 120 вопросов. Формулировки некоторых из них вызвали неоднозначную реакцию — кандидаты сочли их не совсем удачными, поскольку они, по их мнению, содержали несколько правильных вариантов ответа. Большинство претензий отпали, когда 16 февраля кандидаты получили на руки тестовые задания и увидели варианты ответов на вопросы. Визуально больше всего времени на решение тестов ушло у кандидатов в кассационный уголовный суд. Однако персонифицированные результаты тестов, которые стали известны уже 17 февраля, оказались в некоторой степени шокирующими.

Средний балл в кассационный административный, кассационный хозяйственный, кассационный гражданский суды составлял 60 баллов, а в кассационный уголовный суд — 54. Больше этого количества в итоге не смогли набрать 88 кандидатов. 4 человека неправильно проставили идентификационный код, следовательно, компьютерная программа не смогла идентифицировать их работы, а еще 12 вообще не явились на тестирование. Всего не прошли на следующий этап 104 кандидата. 84 человека из них — судьи, 11 — ученые и 9 — адвокаты. Среди судей, для которых конкурс закончился досрочно, сразу 18 человек — из высших судов, в т. ч. 2 — из Верховного Суда.

Некоторые кандидаты по итогам тестирования признались нашему изданию, что рассчитывали на значительно больший балл, чем им удалось получить. Нарекания вызвала и определенная неразбериха в тестовых заданиях, поскольку большинство претендентов впервые в жизни проходили тестирование. В ряде случае кандидаты были недовольны тем, что им нельзя было исправить ответ, если они сочли его неверным или проставленным не в ту клетку.

Выполнение 21 февраля практического задания, к которому были допущены 521 претендент, отняло у кандидатов не меньше моральных и физических сил. Они должны были написать решение кассационной инстанции в рамках модельного дела, созданного на основе реальных судебных дел. Причин понервничать у кандидатов было несколько. Так, судебное решение кассационной инстанции кандидатам в Верховный Суд предстояло изготовить не в течение 5 дней, как это обычно происходит в судебном процессе, а в течение 5 часов, причем сразу в чистовом варианте. Само решение нужно было написать от руки, что вызвало недовольство многих кандидатов, поскольку писать судебные решения от руки многим из них не приходилось уже очень давно. Отдельный запрет был установлен на использование электронных носителей, а значит, кандидаты не могли воспользоваться электронными базами документов и реестром судебных решений. Вызвал недовольство и запрет на пользование определенными сборниками судебных решений, хотя некоторые судьи принесли с собой целые пачки всевозможных документов.

В ВККС необходимость написания работ от руки объясняют отсутствием должной материальной базы, поскольку у Комиссии в наличии всего чуть более ста ноутбуков, а также необходимостью избежать возможного доступа к результатам практических заданий сторонних лиц, которые могли бы внести в них какие-либо коррективы.

Основано на реальном деле

Много шума наделали сами задания, которые пришлось выполнять конкурсантам. Дело в том, что порой кандидаты в разные кассационные суды должны были выполнять одни и те же практические задания. Например, кандидаты в кассационный гражданский суд получили практическое задание, составленное на основе реального дела, решение по которому палата по рассмотрению гражданских дел Верховного Суда Украины вынесла в июне 2016 г. Из 6 судей, принимавших тогда участие в рассмотрении дела, 4 сейчас претендуют в новый Верховный Суд. Интересным было и одно из заданий для кандидатов в кассационный административный суд — им пришлось изготовлять решение по делу, которое в прошлом году только прошло апелляционную инстанцию, а кассационное производство по нему Высший административный суд открыл в декабре прошлого года.

Члены Общественного совета добропорядочности, многие судьи-участники конкурса и всевозможные эксперты тут же объявили, что указанные судьи Верховного Суда находились в более выгодном положении по сравнению с остальными конкурсантами. По их мнению, судьи Верховного Суда имели больше времени на подготовку решения, поскольку могли помнить, как это дело было разрешено ими ранее. Лучшим вариантом было бы практическое задание, разработанное «с нуля», но с учетом реальной судебной практики.

В ВККС с таким подходом не согласились и заявили, что такая постановка вопроса является преувеличением. Во-первых, конкурсанты при выполнении практического задания рассматривали модельное дело совсем под другим углом. Дело в том, что действующий Верховный Суд рассматривает дела только в пределах заявления, в котором говорится о неодинаковом применении судами одной и той же нормы закона в похожих правоотношениях. При этом, хоть еще и непонятно, как будут выписаны новые процессуальные кодексы, предполагается, что новый Верховный Суд будет рассматривать полноценные кассационные жалобы и проверять решения на предмет законности, правильности применения норм материального и процессуального права. Во-вторых, как отметили в ВККС, само по себе решение, к которому придут конкурсанты, не играет первостепенной роли.

Согласно «Порядку проведения экзамена и методике установления его результатов», в процедуре квалификационного оценивания практическое задание должно выявить умения и навыки претендента в проведении судебных заседаний, принятии судебных решений, его умение систематизировать, обобщать информацию, четко и понятно формулировать и излагать правовую позицию в судебном решении. А также умение составлять четкие и обоснованные решения, логически и последовательно обосновывать в них мотивы принятия или отклонения доводов участников судебного производства и т. д.

В такой ситуации получается, что само по себе решение, которое написал претендент, важно меньше, чем путь и логика, которые его к этому решению привели. При такой постановке задачи не исключено, что судьи Верховного Суда, даже если рассматривали похожее дело коллегиально, при индивидуальном написании решения могли прийти к совсем другим выводам.

Также в ВККС отметили, что тестовые и практические задания готовила не Комиссия, а пул в составе более чем 100 экспертов, которые, в свою очередь, координировались проектом Европейского Союза «Поддержка реформ в сфере юстиции в Украине».

Как бы то ни было, практически никто из опрошенных изданием претендентов не сообщил, что выполнение практического задания далось ему легко. Те или иные проблемы возникали как у действующих судей Верховного Суда, так и у народных депутатов, решивших попытать счастья в конкурсе. Некоторым кандидатам после экзаменов даже становилось плохо, другие долго не могли отойти от стресса и энергично поглощали воду, многие просто выглядели утомленными.

Общественность недовольна

Пока претенденты в Верховный Суд отходили от экзаменов и размышляли о перспективах своих практических заданий, общественность не дремала. В конце февраля некоторые члены Общественного совета добропорядочности подняли тему судейских досье, которые необходимы ВККС для проведения собеседований с кандидатами. Члены Совета почему-то решили, что именно без целых судейских досье, а не конкретной информации из них, они не смогут сделать полноценный вывод о добропорядочности того или иного кандидата в Верховный Суд. И хотя передача судейских досье в полном объеме членам Совета добропорядочности, не говоря уже о прочих активистах, не предусмотрена законом, их это смутило мало.

1 марта несколько десятков общественных активистов во главе с членами Общественного совета добропорядочности Романом Маселко и Галиной Чижик и рядом известных общественных активистов, представляющих грантовые общественные организации, ворвались в помещение ВККС и потребовали встречи с ее руководителем Сергеем Козьяковым. Интересно, что в толпе активистов оказался и фигурант журналистских расследований, судья Жовтневого райсуда Кривого Рога Алексей Пустовит, который во время тестирования получил 0 баллов, поскольку не смог правильно проставить свой вариант ответов.

Встреча с членами ВККС в присутствии СМИ состоялась, однако беседа шла с трудом. Представители Совета добропорядочности в категоричной и ультимативной форме потребовали предоставить им данные из судейских досье, а также пообещать, что без выводов Совета Комиссия не будет проводить собеседования с кандидатами в Верховный Суд. В ответ в ВККС объяснили, что предоставить данные судейских досье в полном объеме не могут, поскольку это противоречит закону. Тогда общественность потребовала от членов Комиссии опубликовать данные судейских досье без персональных данных на сайте ВККС, как это предусмотрено Законом «О судоустройстве и статусе судей», но сделать это «в любом виде», невзирая на требования закона. В Комиссии требование публикации досье на сайте признали справедливым, однако отметили, что реализация этого положения закона натолкнулась на ряд трудностей, а публикация досье «в любом виде» противоречит нормам закона.

Сейчас судейские досье существуют в бумажном виде. Как рассказал С. Козьяков, согласно ст. 85 Закона «О судоустройстве и статусе судей», формирование и ведение судейских досье должно происходить только в автоматизированной системе Комиссии. Т. е. для того, чтобы создать электронные версии досье, нужно создать соответствующую часть автоматизированной системы, для чего необходимы еще и соответствующее программное обеспечение, система защиты и сертификат безопасности от Госслужбы специальной связи. Чтобы все это сделать, необходимо бюджетное финансирование, которое не было предусмотрено при вступлении закона в силу в прошлом году.

Работа над автоматизированной системой в целом в ВККС постепенно ведется, и несколько ее элементов уже готовы. Что касается получения информации из досье членами Общественного совета добропорядочности, то какой-то особой проблемы с этим нет. Дело лишь в формулировках, которые использовали члены Совета, прося именно все досье, а не конкретную информацию из них. Что касается собеседований с конкурсантами, С. Козьяков заверил присутствующих, что без выводов или вообще какой-либо информации от Общественного совета добропорядочности ВККС проводить их не будет.

Получив объяснения от Комиссии и нужную телекартинку, многие активисты потеряли интерес к встрече и постепенно разошлись. Глубокий смысл «набега» на ВККС в итоге остался не до конца понятен, поскольку полученную от членов Комиссии информацию члены ОСД легко могли получить и ранее во время регулярных встреч с членами ВККС.

Затянется ли конкурс в Верховный Суд?

Говорить о том, что конкурс в Верховный Суд затянется, пока рано, однако определенная тенденция уже заметна. Дело в том, что у членов Комиссии возникли проблемы с проверкой практических заданий конкурсантов, многие из которых написаны неразборчивым почерком. Нередки случаи, когда первые несколько страниц модельного дела написаны четко и красиво, а остальные — достаточно неразборчиво. Проверка работ кандидатов займет у членов Комиссии, по уточненным данным, больше времени, чем предполагалось изначально — судя по всему, более 20 дней вместо 10–12 дней.

А после того, как практические задания будут проверены, а кандидаты допущены к следующему этапу конкурса — психологическому тестированию, изучению судейского досье, а потом и собеседованию, свои выводы Комиссии должен будет предоставить Общественный совет добропорядочности. Это тоже займет определенное время — по словам членов Совета, не менее 10 дней. Однако можно предположить, что с учетом того, что далеко не все члены Совета, по имеющейся информации, сейчас вовлечены в процесс проверки кандидатов, может возникнуть ситуация, что для проверки нескольких сотен претендентов Совету понадобится и больше времени. Поскольку, согласно закону и личному обещанию С. Козьякова, без выводов или хоть какой-то информации от Совета добропорядочности члены Комиссии проводить собеседование с кандидатами не будут, процедура формирования Верховного Суда может занять гораздо больше времени, чем планировалось.

Таким образом, конкурс в Верховный Суд, скорее всего, затянется, и к началу апреля, как это предусмотрено законом, его состав сформирован не будет.

КОММЕНТАРИИ

Виталий Тытыч, сокоординатор Общественного совета добропорядочности

– Нам удалось выяснить, что практические задания были подготовлены специальными экспертами. Высшая квалификационная комиссия судей в данном случае лишь положилась на работу этих экспертов, в числе которых были представители международных организаций. Ключевой вопрос у нас — к формированию и отбору практических заданий. Мне кажется, эксперты должны были сформулировать отдельную модель задания, а не брать просто судебное решение из реестра. Чтобы не было вопросов, эксперт должен был самостоятельно создать дело для практического задания, опираясь на реальную практику.

Есть вопрос и к ВККС, которая должна была проконтролировать процесс подготовки заданий. Что касается судей Верховного Суда, которым попало такое практическое задание, то им следовало бы сообщить, что оно похоже на одно из дел, которые им пришлось рассматривать. Теперь мы можем отметить этот факт в своем выводе.

Тот шум, который поднялся в связи с оглаской данного факта членами Общественного совета добропорядочности, был, по всей видимости, следствием не самых удачных формулировок в заявлении Совета, которое появилось на нашем сайте 22 февраля. Дело тут еще и в том, что информация о том, что некоторые судьи получили практическое задание, очень похожее на то дело, которое им пришлось рассматривать в судебном заседании, поступила к нам поздно вечером. Технические специалисты опубликовали информацию так, как они ее поняли.

Леонид Емец, народный депутат Украины

– Писать судебное решение мне, не будучи судьей, было трудно. 5 часов на написание решения суда — это очень мало. Люди успевали уложиться в отведенное время буквально в последние секунды. У меня ручка полтора часа вообще от бумаги не отрывалась. Что касается позиции Общественного совета добропорядочности, что политикам не стоит участвовать в конкурсе в Верховный Суд, то я о таком заявлении узнал только перед экзаменом. Я был слишком занят конкурсом и законодательной работой, чтобы внимательно следить за их заявлениями. Что касается моего участия в конкурсе в Верховный Суд, то мне хочется доказать недоброжелателям, что законодатель тоже что-то понимает в действующих законах.

Руслан Сидорович, народный депутат Украины

– Мне кажется, если стоит задача найти лиц, способных вдохнуть жизнь в будущий Верховный Суд, то 5 часов на подготовку судебного решения недостаточно. Особенно, если мы хотим видеть решение суда не просто как решение конкретного спора, а как толкование законов, которое станет указателем не только для судей низших инстанций, но и для всех участников правоотношений. Решение суда кассационной инстанции я написал, но насколько качественно, решит квалификационная комиссия. Определенные недостатки в моем решении есть. Я частично не успел дать оценку кассационной жалобе второго ответчика, поэтому максимальных 120 баллов за практическое задание, очевидно, не получу.

Что касается заявления Общественного совета добропорядочности, что политикам не стоит участвовать в конкурсе в Верховный Суд, то мне оно кажется не до конца продуманным и не совсем понятным. За два с небольшим года пребывания в парламенте я вряд ли могу считать себя полноценным политиком. По духу я остаюсь юристом, которому тяжело воспринимать целый ряд политических процессов.

Алла Лесько, член Высшего совета правосудия

– Практическое задание было достаточно сложным. Выполнить его было очень непросто. И даже не с точки зрения правоприменения. В течение 5 часов, не отрывая ручку от бумаги, не имея права на исправление или зачеркивание, пытаясь, несмотря на усталость, сохранить каллиграфический почерк, нужно было написать судебное решение кассационной инстанции — окончательное решение, которое обжалованию не подлежит. Попробуйте его написать: сядьте, сосредоточьтесь и 5 часов пишите, не останавливаясь, не вставая с места, не выходя, не сделав даже глотка воды. Я не знаю, как моя работа будет оценена. Я знаю, что в тех условиях большего я сделать не могла. Более 10 лет я не изготовляла судебные решения в рукописном варианте, более 10 лет нормативная база сохранялась в электронном виде, а не в виде двух кодексов без комментариев. Никогда еще судебное решение не было написано мною в присутствии более 500 лиц и с нарушениями тишины. Но мы, участники конкурса, это сделали. Это конкурс, и мы приняли его условия без критики и замечаний. Думаю, уже за это мы заслуживаем уважения.

Татьяна Шевченко, судья Верховного Суда Украины в отставке

– Этап выполнения практического задания был для меня значительно более сложным, чем тестирование. Если к тестированию нужно было просто тщательно подготовиться, то при выполнении практического задания значение имели не столько знания и умения, сколько навыки быстрого письма. Подготовив на черновике, на мой взгляд, хорошее, структурированное и аргументированное решение, я просто не успела переписать его в полном объеме. Пришлось радикально сокращать текст, чтобы уложиться в отведенное время. Поэтому результат непредсказуемый: есть надежда, что те, кто будут проверять решение, смогут рассмотреть за тем, что получилось, реальную задумку, но они могут ее и не увидеть. В любом случае я буду считать участие в этом конкурсе одним из самых интересных событий в своей жизни.

Андрей Василенко, член Высшей квалификационной комиссии судей

– Сложно сказать, почему около сотни кандидатов не смогли успешно пройти этап тестирования. Возможно, это говорит об отсутствии у некоторых претендентов должной практики. Известно, например, что Верховный Суд долгое время имел немного судебной практики. Возможно, причина такого результата также в психологическом аспекте.

Зафиксированы и случаи досадных ошибок. Например, было несколько случаев, когда кандидаты в Верховный Суд неправильно проставили идентификационный код, следовательно, компьютерная программа не смогла идентифицировать их работы и соотнести их с конкретными кандидатами. Еще в одном случае претендент не проставил номер своего варианта. Компьютерная программа в этом случае поставила ему 0 баллов за тестирование, хотя тестовые задания им были выполнены. Впрочем, я не говорил бы, что эти кандидаты неквалифицированные — просто они не справились с процедурными условиями конкурса.

Проверка результатов экзамена продлится до марта. Главное внимание будет уделяться содержанию судебного решения, но будем обращать внимание и на орфографию и правописание в целом. Требования к судебным решениям изложены в процессуальных кодексах, но хотелось бы отметить, что мы допускаем и творчество автора, т. е. условия, чтобы решение кандидата обязательно совпадало с подобным реальным судебным решением, нет.

Станислав Щотка, председатель квалификационной палаты ВККС

– Я не стал бы говорить, что судьи, не прошедшие тестирование, плохие судьи. Считаю, что не надо подвергать таких людей обструкции и говорить, что у них низкая квалификация. Им надо сказать спасибо уже за то, что они поучаствовали в конкурсе. Следует понимать, что цель конкурса состоит вовсе не в том, чтобы судья подтвердил возможность осуществлять правосудие в том или ином суде — это не квалификационное оценивание. Цель конкурса состоит в том, чтобы в условиях соревнования представители юридических профессий смогли стать судьями нового Верховного Суда. Кстати, среди тех, кто неудачно сдал тесты, есть не только судьи, но и адвокаты, и ученые. Так что, теперь ставить под сомнение и их квалификацию? Пусть бы те, кто сейчас критикуют таких участников конкурса, сами попробовали его пройти.

Сергей Козьяков, председатель Высшей квалификационной комиссии судей Украины

– Обещаю, что Комиссия не будет проводить собеседование с конкретным кандидатом, пока мы не получим вывод Общественного совета добропорядочности. Одним из оснований для отмены нашего решения Высшим административным судом может стать несоблюдение процедуры конкурса, а соответствующие выводы и информация по закону должны быть нами получены от Совета добропорядочности. Поэтому, пока от Общественного совета добропорядочности не будет выводов, или информации, или письма по конкретному кандидату, мы собеседование с таким кандидатом проводить не будем.