Жители Киева поддались "диоксиновому психозу"

Киев на уши встал: "Говорят, что химзавод взорвался! Правда?", "Под Киевом огромный выброс радиации? Как спасаться? Что делать?"

О пожаре возле села Гнедин киевляне могли вообще не узнать. Но "Киевводоканал" как-то аккуратно "проболтался": иловые поля горят, в дыме могут содержаться вредные веществ, а ведь мы давно говорим, что на реконструкцию БСА денег не дают. Создалось впечатление, что это такой вот хитрый способ привлечь внимание к проблемам станции.

И привлекли, да еще и какое: весь город на уши встал! "Говорят, что химзавод взорвался! Правда?", "Под Киевом огромный выброс радиации? Как спасаться? Что делать?"

Подлила масла в огонь и другая "случайность": накануне известия о пожаре на иловых полях случился еще один масштабный пожар – горели полтора гектара вырубки в Деснянском районе, из-за чего заволокло дымом несколько районов. Народ же сразу подумал, что это дым из Бортничей.

Журналисты отправились на место пожара, воочию увидеть, что горит. Между селами Бортничи и Гнедин – выгоревшее поле, с него вверх уходят клубы белого дыма. Издалека никакого запаха не чувствуется. Прямо на нашем пути, на дороге – открытый деревянный шлагбаум. Это единственное препятствие, вокруг больше ни заборов, ни охранников.

Идем к пожарной машине и двум водовозкам. Лишь метров за пятьдесят до поля начинает чувствоваться гарь, першит в горле. Спускаемся с насыпной дамбы на иловое поле. На нем даже стоять сложно: земля под ногами разъезжается, двигается. Пожар тушат от силы человек двадцать – все без противогазов и распираторов. И это успокаивает: тот, кто знает, что есть какая-то опасность отравиться (работники БСА уж точно должны быть в курсе), уже использовал бы средства химзащиты.

Пожар на иловых полях похож на горение торфа: огня нет, а тлеть сухой ил будет несколько дней. Задача пожарных и аварийной "Водоканала" следить, чтобы он не перекинулся на соседние поля.

– А не опасно здесь находиться без спецодежды, респиратора? – спрашиваем, помня сообщение "Киеводоканала": в атмосферу из-за пожара могли попасть вредные химические вещества.

– Да нет! Это газеты из ничего скандал раздули, людей пугают, – говорит начальник цеха иловых полей БСА Николай Билокобыльский. – Химии здесь нет, обычная трава, торф. Последствия как при обычном лесном пожаре.

По словам присутствующих работников станции, химикаты для очищения вообще-то используют на самой БСА, стоящей на окраине Киева (а иловые поля от нее в нескольких километрах), но не здесь. Поля возле Гнедина уже четыре года как переполнены, и их почти полностью "законсервировали". Глубина на поле до 4 метров, а горит верхний слой сухого ила, сантиметров 30. Пока мы говорим, подвозят полную водовозку, и дымящие поля со шланга поливают водой.

Основная версия происшествия – неумышленный подпал, возможно, охотники виноваты. На иловых полях водятся утки, и, когда начинается сезон охоты, сюда приезжают стрелки.

– Чтобы не мерзнуть, они жгут костры. Мы здесь регулярно находим гильзы, окурки. Весной и летом у нас пожаров не бывает, а вот осенью, после начала сезона охоты – так случаются, – рассказывает инженер цеха иловых полей БСА Виталий Нужненко.

Последний раз горело осенью прошлого года, тогда за два дня потушили. Сейчас погода засушливее и ветер сильный, так что времени уйдет больше.

Официально

"К горящему илу не удавалось подобраться"

Иван Гаврилюк, замначальника Главного управления по вопросам чрезвычайных ситуаций КГГА:

– Никакой катастрофы на Бортнической станции аэрации не случилось: сейчас огня уже нет, осталось только задымление. В результате горения образовалась 30–40-сантиметровая корка. А значит, доступа кислорода больше нет, возобновления пожара бояться нечего. Сейчас работники пустили воду, она медленно гасит все изнутри. Но, как видите, мы находимся на месте происшествия, и, слава Богу, живы – только дымом ужасно провонялись...

Нет ничего удивительного в том, что иловые поля загорелись: дождя же не было больше двух месяцев! Достаточно искры, чтобы все вспыхнуло. К тому же сейчас в лесах много охотников, рядом дачники... Зато позавчера дождь, наконец, пошел, и помог пожарным. Почему пожар так долго не удавалось погасить? Да ведь к нему невозможно подобраться: ил мягкий, как болото, человек в нем утонет. Не говоря уж о машинах.

Поэтому максимум, что люди могли сделать, это тушить огонь вокруг дамбы и следить, чтобы он не распространился дальше. Задымленность и загазованность за пределы пострадавшего участка не выходят, а просто поднимаются вверх – значит Киеву ничего не грозит. Скорее всего, опасности пожар не представляет: горел по большей части не сам ил, а трава, растущая на его поверхности. Что касается слухов о диоксине – то в малых дозах он мог выделяться, если бы активно горел полиэтиленовый мусор, который мог попасть в ил. Но такого не было.

"Диоксин может выделяться, только если горит "химия"

Иван Парникоза, замкомандира Дружины охраны природы "Зеленое будущее":

– Если это обычный пожар, в котором горят органические, природные вещества, то особой опасности для людей он не несет. Безусловно, чадный газ может навредить, но только тем, кто находится поблизости. Во-первых, он блокирует доставку кислорода, во-вторых, в нем содержатся вредные канцерогенные соединения.

А вот если на станции аэрации горели не только органические вещества, но и химические – это гораздо опаснее. В таких случаях могут выделяться диоксин, сернистые газы и другие яды. (Это грозит удушьем, интоксикацией, а в больших дозах – смертью. – Авт.) К сожалению, я не уверен, что в Бортничах только биологические стоки: ведь дренажные системы Киева используются не всегда по назначению, кроме дождевой воды в них сливают что попало. Хорошо, хоть текстильная промышленность на Левом берегу сейчас не работает, иначе ее отходы точно туда попали бы.

"Сейчас под Киевом – 16 пожаров"

Виктория Рубан, начальник пресс-службы МЧС Киевской области:

– Иловые поля находятся на территории Гнединского сельсовета, принадлежат они "Киевводоканалу". Сейчас идут работы по поднятию уровня воды. Вот когда 2-метровый слой промокнет насквозь, можно говорить, что пожар потушили. Ил обманчив: даже если сверху мокрый, внутри все продолжает тлеть. Что касается опасности для людей, то любое горение сопровождается выбросом вредных веществ, в том числе и диоксина, но не в критических дозах.

Кроме пожара на Бортнической станции аэрации, на данный момент в Киевской области еще 16 очагов возгорания – только не ила, а торфяников: в Броварском, Вышгородском, Киево-Святошинском, Бородянском, Барышевском, Иванковском и других районах. Общая площадь – 28 га, 60 наших людей там работают. Впрочем, торф горит уже далеко не первый год, особой опасности он не причиняет, потому что содержит малое количество вредных веществ.

"Анализы грунта будут готовы через неделю"

Андрей Фурс, и.о. начальника Государственной экологической инспекции Украины:

– Там горит органика – торф и сухостои. Это значит, что ничего страшного не произошло, паники больше, чем реальной опасности. В компетенцию нашей организации входит отбор грунтовых проб. На разных участках, пострадавших от пожара, взяли кусочки почвы, отвезли в лаборатории. Примерно через неделю, когда они полностью высохнут, можно будет говорить о результатах. Возможно, в грунте останутся какие-то продукты горения, возможно, – и нет.

Без паники

"Если дым вредный – объявление напишем"

Киевляне хоть и поддались "диоксиновому психозу", но быстро пришли в себя:

– Позвонила соседка, говорит, что слышала, что консьержки в нашем доме по просьбе МЧСников ходят по квартирам и просят жильцов закрывать окна. Так что, закрывать? Мы ж на Харьковском живем, это близко к Бортничам! – испуганным голосом спрашивала по телефону жительница дома ?7в на улице Тростянецкой.

Мы отправились на Тростянецкую, чтобы проверить слух.

– Дети в садике целый день гуляют на улице (прямо возле дома находится садик и школа. – Авт.), какой тогда смысл людям закрывать окна, – говорит консьержка дома ?7в Татьяна Сарапина. – Никого мы об этом не просим. Я слышала, как жильцы об этом что-то говорили, но это же только слухи. Если выяснится, что дым вредный, мы обязательно напишем на дверях уведомление.

Когда мы говорили с консьержами, из лифта вышла молодая женщина с маленьким ребенком, услышав наш разговор, она постояла немного возле дверей, а потом вернулась домой – решила не рисковать. Другие же мамы спокойно гуляют с колясками во дворе. Говорят, что вообще о пожаре ничего не знают. Даже бабушки, которые сидят на лавочке возле подъезда, говорят, что впервые об этом слышат. На соседних улицах тоже спокойно. О пожаре на самом деле слышали единицы. Никто дома не запирает.