Бизнес проанализировал первый год применения нового процессуального законодательства

Чуть больше года прошло с того дня, когда одновременно с началом работы нового Верховного Суда вступили в силу новые редакции Хозяйственного процессуального кодекса, Гражданского процессуального кодекса, Кодекса административного судопроизводства. Представители юридического и бизнес-сообщества попытались изложить свои первые наблюдения и выводы.

Болевая точка №1

Представители бизнеса после изменения процессуального законодательства отмечают в целом положительные сдвиги. Многие процедуры в судах разных юрисдикций стали унифицированными и более понятными. Стороны в судебном процессе получили процессуальные инструменты, позволяющие более эффективно отстаивать свои права, а использование судами высших инстанций процессуальных фильтров для отсеивания бесконечного потока непричастных к делу дополнительных доводов при апелляции или малозначимых дел при кассации положительно повлияло на сроки рассмотрения дел.

Однако проблема сроков продолжает оставаться болезненной для судов, особенно административной и гражданской юрисдикции.

По словам представителя Европейской бизнес ассоциации (ЕБА) Ярославы Савастеевой, у членов Ассоциации создается впечатление намеренного затягивания судебных процессов. В частности, ЕБА непосредственно прочувствовала это на себе. Она участвует в трех судебных процессах в качестве третьей стороны в споре разных истцов с государственными контролирующими органами.

«Судебные производства были открыты в 2016 году, однако до сегодняшнего дня суд так и не приступил к рассмотрению дел по сути. Не все участники процесса еще четко разбираются в многочисленных процедурных моментах, поэтому, бывает, что-то упускают, а суд по формальным признакам просто переносит рассмотрение дел. Одно из наших дел было, наконец, назначено к рассмотрению по сути на 6 февраля, но и его перенесли — в этот раз из-за болезни судьи», — рассказала Ярослава Савастеева.

Но главное, считает она, даже не переносы дел, а неугомонность контролирующих и фискальных органов, которые, проиграв спор добросовестному плательщику налогов в первой инстанции, не успокаиваются, пока не дойдут до кассации. С государственной точки зрения такое поведение, возможно, оправдано, но для бизнеса это выливается в необоснованные траты средств и времени.

Как анекдот воспринимается ситуация, когда отдельные компании-члены ЕБА постоянно находятся в процессе судебных разбирательств с контролирующими органами относительно одного и того же товара, который регулярно завозится в Украину. Они выигрывают все суды, но в следующий раз ГФС изменяет определенные квалификации товара, и судебный процесс повторяется. «С нашей точки зрения, подобные споры должны разрешаться в административном порядке, а не создавать дополнительную нагрузку на судебную систему», — уверена представительница ЕБА.

Действительно, с момента подачи жалобы до окончательного решения спора в суде может пройти 4–5 лет, подтверждает проблему старший юрист юридической компании Arzinger, руководитель практики в сфере банкротства Антон Молчанов.

По его мнению, даже упомянутая неугомонность государственных органов, таких как фонды социального страхования, Пенсионный фонд и структуры фискальной службы, которые часто генерируют споры с бизнесом на ровном месте, удлиняют сроки в административном судебном производстве от силы на два месяца. Все остальные месяцы и годы рассмотрения дел — на совести людей, принимающих решения именем Украины.

«А такое явление, как письменное производство в административном процессе — это совершенно ничем не ограниченное бездействие конкретно взятого человека в мантии, который может рассмотреть дело в течение одного дня, а может растянуть его на несколько лет. И никаких инструментов воздействия на него не существует», — подчеркнул юрист.

На дефицит судей, особенно в административных и гражданских судах, как основную причину длительных сроков судебных дел указал представитель Союза украинских предпринимателей Андрей Ерашов.

«На административные суды самые большие нарекания. Приведу официальную статистику. Например, в Административный суд Киева в 2018 году поступило 17 654 дела. В этом суде сегодня работают 37 судей. Выходит, что на каждого из них пришлось по 1 196 дел. Таким образом, судья должен был бы принимать по три решения в день, что нереально», — заключает представитель бизнеса.

Суд — это сервис

Большая часть юридического сообщества концентрируется на новых процессуальных моментах, которые привнесли Кодексы, и почему то не обращает внимания на условия, в которых продолжает осуществляться правосудие. Такое мнение высказал юрист АО «Райффайзен Банк Аваль» Денис Грищенко.

«Достаточно зайти в любой кабинет судьи любого районного суда, чтобы все прочувствовать. Представителям сторон банально негде сесть — все завалено материалами дел. Когда судьи все это отписывают, не представляю», — делится он своими впечатлениями о ежедневных реалиях процессуальной жизни адвокатов и судей.

Еще один недоработанный сервис — возможность проводить судебные заседания в режиме видеоконференции. Возможность появилась, но реализация ее проблемная. Зал, оборудованный необходимой техникой, как правило, один, и он постоянно занят.

«Получается, что качество судебной реформы зависит не только от прозрачных и совершенных Кодексов, а также четких правил поведения, но и от достаточного материально-технического обеспечения», — уверен Денис Грищенко.

С ним соглашается Антон Молчанов, который считает правосудие государственным сервисом. Однако плата за такой сервис также должна быть адекватной.

«Когда за процесс в первой инстанции, выстояв его в тесных кабинетах, коридорах и даже подвалах суда, истец платит судебный сбор, превышающий по сумме сбор в швейцарском кантоне Цюриха, здесь что-то не так», — отмечает юрист. По его мнению, государство способно принимать правильные решения в условиях рынка. Как пример он называет Ощадбанк, который вовремя осознал необходимость изменений, и чтобы не потерять клиента, превратил свои услуги в эффективный коммерческий сервис.

«Так и в правосудии: или ценник должен быть более сдержанным, или услуга более качественной, быстрой, гарантированной и непредвзятой. Иначе люди будут искать справедливость в других формах, уже вне судебной системы», — считает А. Молчанов.

Как определить цену потраченных калорий

По утверждению юридического сообщества, болезненной темой для сторон процесса продолжает оставаться вопрос возмещения издержек на правовую помощь.

По словам Антона Молчанова, суды первой и апелляционной инстанций часто в отношении адвокатов отпускают реплики, что им неприлично много платят клиенты, и что суд не будет возмещать эти суммы.

Как отмечает Андрей Ерашов, создается впечатление, что есть негласное правило, что суд удовлетворяет компенсацию адвокатских расходов только в размере до 1% от суммы иска.

Как оказалось, четких критериев в этом вопросе нет. Ни сумма иска, ни стоимость оспариваемых активов в делах о банкротстве, ни объем потраченного времени, ни утвержденная почасовая ставка разных по должности юристов в юридической компании, которую выбрал клиент, не имеют определяющего значения. Судья Кассационного хозяйственного суда в составе Верховного суда Сергей Жуков называет единственный существующий сегодня критерий судебного решения о компенсации юридических затрат — «по усмотрению суда».

«Меня самого порой удивляет, почему за 10 часов потраченного времени адвокаты просят взыскать с ответчика 140 тысяч гривен, а в другом деле за 20 часов — только 3 тысячи», — заявляет судья. В любом случае, отмечает он, суды первой и апелляционной инстанций, когда выносят решения по данному вопросу, обычно мотивируют, почему взыскивается именно такая сумма, какие трудозатраты были осуществлены и т.д.

«Не может мотивационная часть решения состоять из двух предложений. Нельзя также просто так написать, что сумму компенсации, которая смущает судью, следует уменьшить в два раза. Сразу возникнет вопрос: а почему не в три, или четыре раза?» — объясняет Сергей Жуков.

По его мнению, и адвокат чем больше предоставит подтверждающих документов и убедительнее докажет свою мотивацию, может рассчитывать на положительное решение в свою пользу.

Суд как регулятор разногласий

Решить вопрос критериев вполне способен нынешний Верховный Суд. По словам судьи Сергея Жукова, судебная палата по рассмотрению дел о банкротстве КХС ВС, где он работает, попытается выписать в своем постановлении правовую позицию, на основе которой суды первой и второй инстанциий смогут сделать правильную оценку и понять, какой адвокатский гонорар является пропорциональным и разумным.

На рассмотрении данной судебной палаты находятся сегодня несколько дел, решения по которым могут иметь большое значение для вынесения в дальнейшем мотивированных решений судами низших инстанций.

«Я не могу комментировать правовые позиции, но очень важный вопрос, например — применение ст. 38 закона о восстановлении платежеспособности, по которой в ликвидационной процедуре налоги возникают или не возникают. Другой вопрос: можно ли обжаловать аукцион, если процедура банкротства уже завершена, а тот совершался в рамках процедуры? Еще один важный вопрос: какой формы должен быть ликвидационный баланс, который подает ликвидатор? И влияет ли несоблюдение формы на утверждение отчета? Это важные дискуссионные вопросы, по которым нет единого мнения», — поделился подробностями судья.

Он также рассказал, как рождается судебная практика: «Мы обращаемся в научно-консультативный совет, приходят заключения со стороны ученых. Бывает одно заключение, а бывает и десять, ведь все делается добровольно. Очень часто бывает, что и в полученных заключениях половина мнений — за, а половина — против. Это очень сильно добавляет вариативность в принятии решений. Но учитывая то, что количество судей в палате четное, консенсуса достичь достаточно сложно. Если достичь единого решения не удается, дело может дойти до Большой Палаты. Недавно мы направили дело, которое, по нашему мнению, имеет фундаментальное значение для права, по поводу требования кредиторов, инвестировавших в строительство на основе инвестиционных договоров. Большая Палата приняла постановление, по которому эти требования признаны денежными, а не имущественными. Я считаю, что это очень важное решение, которое повлияет на заявление требований огромного количества физических лиц в делах о банкротстве».

Таким образом, отмечает судья, чем больше решений Верховного Суда, тем больше ясности у судов первой и второй инстанций, которые стараются придерживаться его правовых позиций. Даже если произошел какой-то разнобой, этот вопрос уже проще урегулировать на уровне палаты, подготовив более аргументированное решение на основании выводов научно-консультативного совета.

С ним соглашается и Антон Молчанов: «Во многом то, каким будет процесс через несколько лет, зависит не от парламента. Если мы сумеем сформулировать четкую правоприменительную практику по процессу, думаю, многие минорные недостатки, которые проявили себя за этот год, просто исчезнут. Это те неровности, которые суды будут способны сгладить своими решениями».