Хулиганство или давление на суд: где проходит граница

Давление на суд, правовой нигилизм, отсутствие достойного судейского вознаграждения уже давно стали привычным явлением. 22 января  в Апелляционном суде Киева произошел очередной инцидент. Один из участников процесса по долговому спору, столичный общественный активист, прямо в судебном заседании бросил в председательствующую судью Елену Лапчевскую пакет с неизвестным веществом. Происшествие вызвало большой резонанс в судейской среде и в очередной раз поставило вопрос об ответственности за нападение на судей и срыв судебных заседаний. Характерно и то, что нападение на судью правоохранительные органы в очередной раз квалифицируют как хулиганство, будто бы не замечая, что в Уголовном кодексе есть еще ст. 376 (Вмешательство в деятельность судебных органов).

Судья Елена Лапчевская в эксклюзивном интервью «Судебно-юридической газете» рассказала, что именно произошло 22 января, почему власти страны не заинтересованы в независимой судебной власти и почему судьи никак не могут объединиться для защиты своих прав.

Дело о долге на 2,2 миллиона

- Что за дело Вы рассматривали 22 января 2018 года?

- Это было уже восьмое дело за день, которое рассматривала коллегия судей в составе меня,  а также судей Валентины Кравец и Елены Мазурик. Суд рассматривал гражданский спор о взыскании долга в размере около 2,2 млн грн между гражданами Орестом Гаранджой и Игорем Мирошниченко, который является также и депутатом Киевского городского совета. Спор касался невыплат И. Мирошниченко большой суммы средств О. Гарандже по договору 2012 года. По этому делу шло уже третье, начиная с сентября 2017 года, и последнее судебное заседание. Во время предыдущего заседания ответчик, то есть И. Мирошниченко, поставил вопрос о пересчете суммы долга, предоставив доказательства по делу. Гаранджа О. произвел уточнение своих требований в письменном виде, поэтому в рассмотрении дела был объявлен перерыв. Но к 22 января стороны уже были заслушаны, все пояснения, а также расчеты по долгу были представлены суду.   

- Почему в судебном заседании Вам был заявлен отвод?

- Во время судебного заседания 22 января О. Гаранджа заявил мне лично, как председательствующей судье, отвод. Отвод был заявлен мне в связи с тем, что ранее я уже рассматривала спор, участником которого был И. Мирошниченко. Это происходило в рамках другого судебного процесса. В январе 2016 года я слушала дело, где речь шла об ограничении возможности для И. Мирошниченко в выезде за границу. Одним из заявителей в том деле был О. Гаранджа. 16 января 2017-го определением коллегии судей Апелляционного суда г. Киева под моим председательством была отклонена апелляционная жалоба Гаранджи О. А. и оставлено без изменений определение Дарницкого районного суда г. Киева от 16 мая 2016 года, которым было отказано в удовлетворении ходатайства о временном ограничении на выезд за пределы Украины Мирошниченко И. М.  Тогда в заседаниях также лично присутствовали и О. Гаранджа и И. Мирошниченко. В ходе процесса также было установлено, что рассмотрение дела о взыскании долга в Дарницком районном суде г. Киева было проведено без уведомления и участия И. Мирошниченко. Когда И. Мирошниченко подал апелляционную жалобу на решение Дарницкого райсуда от 5 августа 2015 года уже по делу о долге, то оно также попало ко мне.

- В удовлетворении отвода суд в итоге отказал?

Да. Дело в том, что такой отвод, согласно новому Гражданскому процессуальному кодексу, а именно ч. 3 ст. 39 ГПК, в финальной стадии процесса может быть заявлен только в исключительных случаях. Основанием для таких обстоятельств было указано рассмотрение дела о временном ограничении выезда за пределы Украины.  О. Гаранджа почему-то решил, что я умышленно делаю так, чтобы споры с участием его и И.  Мирошниченко попадали ко мне. Истцу в заседании было разъяснено, что я не выбираю себе дела специально, а распределение дел происходит по автоматизированной системе распределения дел. Когда коллегия судей отклонила отвод, О. Гаранджа тут же заявил, что хочет к материалам дела добавить еще некие документы. При этом он даже не сообщил, что именно хочет добавить к материалам дела, просто достал какую-то пачку листов, без уточнения, что это за документы и что они должны подтвердить. Было выслушано мнение представителя И. Мирошниченко, который возражал против удовлетворения данного ходатайства. Стоит отметить, что, согласно как старому, так и новому ГПК, существуют процессуальные ограничения на предоставления таких документов — доказательств по делу. Согласно ч. 3 ст. 367 ГПК, суд апелляционной инстанции исследует доказательства, которые касаются фактов, на которые участники дела ссылаются в апелляционной жалобе или в отзыве на нее. Новые доказательства, которые не были предметом рассмотрения в суде первой инстанции, принимаются судом только в исключительных случаях, когда участник процесса представил доказательства невозможности предоставления их суду первой инстанции. Каких-либо исключительных обстоятельств, препятствующих О. Гарандже приобщить их к исковому заявлению, заявлено не было.

- Что произошло дальше?

- Суд разъяснил требования ч. 3 ст. 367 ГПК и отказал в ходатайстве. О. Гаранджа продолжил говорить. Я, слушая его, опустила глаза к материалам дела, думая, что он заявляет очередное ходатайство, и не видела, что он в это время делает. Услышав крик, я подняла голову и увидела, что О. Гаранджа подошел к столу, увидела взмах его руки. Я подумала, что он хочет ударить меня по голове, и, пытаясь защититься, успела отклониться и частично отодвинуться. В это время он бросил мне прямо в голову тяжелый бумажный пакет с каким-то сыпучим веществом кремового цвета. Меня на секунду прямо оглушило. От удара пакет разорвался и, подлетев вверх, отлетел далеко в сторону. Этим веществом были засыпаны судьи, рабочий стол, материалы дела, место секретаря судебного заседания. Что это было за вещество — непонятно, его экспертиза пока не проводилась. Затем О. Гаранджа подошел к людям, присутствующим в зале заседаний, к видеокамерам, которые снимали весь процесс, и стал записывать свое обращение. Возможно, план этого активиста и  состоял в том, чтобы показательно, на видеокамеры, сорвать заседание суда, но этого в итоге не произошло.

- Много ли было людей в зале заседаний?

- На тот момент в зале присутствовало много людей, были участники и других процессов, которые ждали своей очереди. Были вольные слушатели, которые сообщили, что им интересно на практике ознакомиться с применением нового Гражданского процессуального кодекса. Также в зале находился еще один судья и стажер-практикант. Были активисты движения «Стоп коррупция» и человек с видеокамерой, который пришел с О. Гаранджой. Самого И. Мирошниченко не было в процессе, был его представитель.

- Были ли для вас действия О. Гаранджи неожиданными?

- Безусловно. У нас в суде бывают время от времени разные инциденты, но к прямым нападениям на судей просто в заседании дело не доходило. К такому варианту развития событий никто не может быть готов. Никто не знает, что у человека, пришедшего в суд, может быть на уме. С таким же успехом у нападающего может оказаться кислота, какая-либо химия или оружие.

Смотрите также видеокомментарий Елены Лапчевской о прошедших событиях.

- После этого инцидента заседание продолжилось?

- Коллегия объявила краткий перерыв, чтобы оценить свое физическое состояние и  немного привести себя в порядок. После этого заседание продолжилось, состоялись дебаты между сторонами, после чего коллегия судей вышла в совещательную комнату, а потом вынесла решение в присутствии охраны суда из Национальной гвардии, которую вызвала наш стажер. Только после этого была вызвана полиция.

- Каким было решение суда 22 января?

- Решение Дарницкого райсуда от 5 августа 2015 года было отменено и постановлено новое решение в части пересчета суммы долга. Как я уже говорила, И. Мирошниченко представил суду документы о том, что вернул О. Гарандже часть долга. Таким образом, согласно решению Апелляционного суда Киева, итоговая сумма долга И. Мирошниченко О. Гарандже составила, с учетом штрафов и с начислением штрафных процентов, 2 201 238 грн. То есть общая сумма долга снизилась незначительно. Фактически апелляционный суд подтвердил, что И. Мирошниченко по-прежнему должен О. Гарандже большую сумму денег. Также эта сумма полностью совпадает с уточненными расчетами  самого О. Гаранджи.

- Получается, что решение суда было в пользу О. Гаранджи? Зачем же были нужны такие его действия?

- Совершенно верно, суд подтвердил обязательства И. Мирошниченко перед О. Гаранджой. Что касается действий О. Гаранджи, то зачем он так сделал, лучше задать вопрос ему. Но отмечу, что действия О. Гаранджи была спланированы заранее, поскольку его действия были демонстративными, он осознанно принес с собой в суд заранее заготовленный пакет неизвестного вещества, с ним пришел человек с видеокамерой, который фиксировал происходящее в заседании. Он бросил пакет с веществом целясь мне в голову, а не в стену, стол или в пол.

- Следующие заседания коллегии в этот день не состоялись. Почему так произошло?

- 14 заседаний по делам, рассмотрение которых должно было состояться после дела Мирошниченко — Гаранджи, были отменены, поскольку после заседания мы вызвали полицию, чтобы написать заявления. Заявления, написали как судьи, так и секретарь заседания, полиции передали и диск с аудиозаписью процесса. А вот активисты «Стоп коррупции», несмотря на просьбу суда передать полиции видеозапись инцидента, сделать это отказались. Что касается самого О. Гаранджи, то он не был задержан полицией и даже комментировал мои действия. В итоге полиция открыла в отношении О. Гаранджи уголовное производство по ч. 1 ст. 296 Уголовного кодекса (Хулиганство). При том что есть ст. 376 Уголовного кодекса, которой предусмотрена ответственность за вмешательство в деятельность судебных органов. Квалификации действий О. Гаранджи по этой статье пока нет. 23 января мы также обратились в Генеральную прокуратуру, Высший совет правосудия, Совет судей Украины.

- Происшедшее 22 января в Апелляционном суде Киева еще раз ставит вопрос о необходимости надлежащей охраны судов и залов заседаний.

- Это общая проблема для судебной системы. У судей гражданской палаты нашего суда нет даже тревожных кнопок на случай каких-либо инцидентов в зале заседаний. Впрочем, по рассказам коллег из других судов, даже там, где такие кнопки есть, наличие охраны из полиции или Национальной гвардии все равно помогает мало. Они просто говорят: «Можете даже не звонить, мы все равно не придем, вас судей много, а нас мало».

Почему судьи не могут объединиться

- У нас много случаев срыва судебных заседаний, нападений на судей, публичного их унижения. Такое происходит регулярно. Практика показывает, что традиционные обращения в полицию, прокуратуру и даже в Высший совет правосудия помогают мало, тем более что Совет правосудия все равно просит разобраться с такими случаями прокуратуру, которая часто не спешит привлекать виновных к ответственности. Возможно, судьям стоит выработать свои формы протеста против происходящего?

- Думаю, что многие судьи уже поняли, что оказались в своеобразных тисках. Судьи не имеют права бастовать, но при этом многие судьи не получают достойного вознаграждения, поскольку по независящим от них причинам до сих пор не прошли квалификационное оценивание. На многочисленные обращения судей по поводу накопившихся проблем, как правило, никто не реагирует. Что в этой ситуации делать, среди судей нет четкого понимания. Известно, что такое защита прав подсудимых, защита прав сторон в процессе и т. д., но что такое защита прав судьи и, главное, что нужно сделать, чтобы добиться реального их обеспечения, непонятно.

- Наверное, если бы у властей или руководства правоохранительных органов было желание пресекать факты давления на суд, то таких бы случаев не было?

- Если бы власть и правоохранительные органы действительно хотели бы не допустить давления на правосудие, то они бы сделали это давно. Если они не хотят с таким явлением бороться, значит, их все устраивает.

- Что же делать? Судьи не особо защищают свои права. Например, адвокаты реагируют на те или иные действия или бездействие властей в отношении их прав достаточно активно, хотя и не всегда успешно. Что мешает судьям сделать так, чтобы их услышали те же законодательная и исполнительная власти и обратили на них внимание?

- Дело в том, что есть проблема отсутствия единства судейского корпуса. Эта проблема существует давно, но сейчас она очень обострилась. Государство, по сути, разделило судей на разные категории. Одни судьи прошли квалификационное оценивание, а многие другие нет, одни судьи были фактически люстрированы за свои конкретные решения, другие по разным причинам этого избежали, у одних есть полномочия осуществлять правосудие, а у других закончился пятилетний срок полномочий и возникли соответствующие проблемы. Мне кажется, что в отношении судей проводится принцип «разделяй и властвуй». Считаю, что судебную власть умышленно пытаются сделать слабой, сделать так, чтобы судьи увольнялись, чтобы судьи постоянно жили в состоянии стресса, боялись вынести решение. В перспективе все это ведет к правовому нигилизму. Уже сейчас часто бывает, что какое бы решение суд ни вынес, даже полностью законное и обоснованное, его подвергают сомнению и критикуют, часто не понимая даже его сути и подоплеки.

- Возможно, судьям пора создавать какие-то свои объединения, которые могли бы активно защищать права судебной власти или даже конкретного суда?

- На самом деле сейчас есть достаточное количество разного рода ассоциаций и объединений судей, но у каждой из них свои цели и задачи. Но, по большему счету, это лишь часть проблемы. На самом деле нужно менять отношение людей в целом к судьям и суду. Люди должны понять, что судьи не враги гражданам, адвокатам, прокуратуре.

 Проблемы и ожидания

- Апелляционный суд Киева часто подвергается критике со стороны участников процесса за то, что заседание назначается на конкретное время, но в итоге им приходится ждать рассмотрения  своего дела чуть ли не целый день.

- Мы определяем, что каждое заседание в день должно занимать двадцать минут. Для этого мы заранее готовимся к делам, разбирая все их нюансы перед тем, как выйти в заседание. Но рассмотрение дел действительно время от времени затягивается. Часто затягивание связано с тем, что стороны начинают много, и не всегда по существу, говорить, а также подавать многочисленные ходатайства, заявлять отводы и т. д. Естественно, что в двадцать минут суд уже не укладывается, а в это время все остальные стороны ждут в коридоре. Уверяю, что судьи в это время тоже отнюдь не отдыхают, мы находимся в заседании, хотя мы не роботы. 

- Как Вы относитесь к судебной реформе?

- Судебная реформа имеет и позитивные черты. Судьи постоянно учатся и совершенствуют знания. Многие судьи, кто не способен или уже не хочет по тем или иным причинам осуществлять правосудие, уходят. Остаются те, кто имеет желание и способность работать и выносить решения. Так что есть свои плюсы. Но иногда, кажется, что высокая планка требований предъявляется только к судьям. Хотелось бы, чтобы адвокаты и прокуроры тоже совершенствовались в своих знаниях. Часто ведь бывает так, что многие юристы даже со старыми процессуальными кодексами не в ладах, что уж говорить о новых. Часто у сторон бывают проблемы с логичной аргументацией, когда лишь просто повторяется набор заученных фраз. Затягивание рассмотрения дел также нередко связано с умышленными действиями той или иной стороны, то есть нередки случаи злоупотребления своими процессуальными правами.

- Что лично Вы ждете от нового Верховного Суда?

- Я надеюсь, что Верховный Суд сможет определиться с четкой судебной практикой, в частности по вопросам гражданской специализации. У меня сейчас есть дела, когда в одних случаях открывались производства, а в других случаях в открытии было отказано. Надеюсь, что практика Верховного Суда по одинаковым категориям дел станет понятной и логичной, а нижестоящие инстанции будут четко понимать, что делать в той или иной ситуации.